— Ну? — беспощадно повторила Фанни, глядя на Элинор.
Элинор сжала ручку Гарри в своей ладони.
— Ты мой племянник, — сказала она ему, — и я тебя люблю. Я уверена, что через год ты станешь таким же высоким, как Уильям, а когда вы оба вырастете, ты, скорее всего, будешь выше, потому что у твоего отца рост больше, чем у его. Так что тебе надо есть полезную еду, а не всякую гадость, и спокойно ждать.
Гарри кивнул. Ее вердикт, похоже, его нисколько не обидел.
— Ну спасибо, — саркастически пробормотала Фанни в сторону Элинор.
— Очень жаль, — сказала миссис Феррарс, — что она неспособна проявить лояльность хотя бы к членам собственной семьи, тебе не кажется?
— У меня спросили моего мнения, и я его высказала, — ответила Элинор, выпрямляясь.
Гарри, глядя на тетку, внезапно сказал:
— Я не обижаюсь. Все равно я лучше играю в футбол.
— Спасибо тебе.
По-прежнему держа Элинор за руку, Гарри попросил:
— А ты можешь пойти со мной и что-нибудь мне нарисовать?
Фанни уничижительно ухмыльнулась.
— Нарисовать!
Миссис Феррарс окинула Элинор враждебным взглядом.
— Ты рисуешь? — тоном обвинителя поинтересовалась она.
— Да, — ответила Элинор. — Немного. Вообще-то я изучаю архитектуру.
Миссис Феррарс и Фанни переглянулись.
— О, архитектуру…
— Никакого сравнения, — сказала Фанни матери, — с настоящей живописью. Сплошные чертежи по линейке. И вся жизнь у нее такая же.
Миссис Феррарс наградила Элинор ледяной улыбкой.
— Полная противоположность Тэсси Мортон.
— О да, мама, между ними нет ничего общего. Только вспомни Тэсси: ее божественные картины с цветами…
— И стрекозами…
— Да-да, стрекозы! И те дивные ягоды, осенние — кажется, бузина или что-то в этом роде…
— Я считаю Тэсси, — заявила миссис Феррарс, — настоящей художницей. У нее талант!
— У Элинор тоже! — с другого конца комнаты выкрикнула Марианна.
Все, кто был в гостиной, замолчали и, обернувшись, посмотрели на нее.
— Что-что? — угрожающе переспросила Фанни.
— Я не знаю, кто такая эта Тэсси, — сказала Марианна, — и знать не хочу. И всякие акварели на ботанические темы меня тоже не интересуют. Но Элли рисует просто волшебно. Она может нарисовать что угодно. Гарри правильно сделал, что попросил ее что-нибудь ему нарисовать. Вы удивитесь, когда увидите, как у нее получается.
Элинор стояла, сжимая руку Гарри в своей и устремив взгляд в пол. Подумать только, во что вылился этот званый ужин!
— Кто она такая? — спросила миссис Феррарс, обращаясь к дочери.
— Мама, я вас уже знакомила. Это единокровная сестра Джона, одна из троих.
— А-а, — с презрением бросила миссис Феррарс, — эти!
Она ухмыльнулась.
— Ни копейки денег и, похоже, ни капли здравого смысла.
Марианна гневно вскрикнула, протолкнулась вперед и крепко обняла потрясенную Элинор.
— Не слушай их, Элли! Не обращай на них внимания. Они просто недалекие, корыстные…
— Тише! — в отчаянии пробормотала Элинор, пытаясь высвободиться из ее объятий и одновременно зажимая свободной рукой сестре рот. — Я в порядке, ничего страшного…
— Она что, плачет? — спросил Гарри.
Марианна закивала головой, отпуская Элинор и закрыв лицо ладонями.
— Да, плачет, — в полном отчаянии ответила Элинор.
— Почему бы тебе, — чеканя слова, сказала Фанни, — не отвести Гарри в кровать и не попытаться заодно успокоить Марианну? Какая отвратительная сцена! И до чего неуместная. Джон всегда говорил, что она истеричка.
Свободной рукой Элинор обхватила Марианну за плечи.
— Пойдем, Эм.
Внезапно рядом с ними возник Билл Брэндон: взгляд, которым он смотрел на Марианну, полностью выдавал обуревавшие его чувства.
— Могу я… могу я чем-нибудь помочь? Может…
Элинор ответила ему слабой улыбкой.
— Я должна увести их с Гарри и попытаться успокоить.
— Я-то не плачу, — заметил малыш.
— Нет, слава богу.
— Если вам понадобится помощь, то…
Элинор развернулась к нему, по-прежнему держа за руку племянника и обнимая сестру; краем глаза она заметила, как на другом конце комнаты сэр Джон что-то оживленно обсуждает с Люси Стил — взгляды обоих были направлены на входную дверь. Обращаясь к Биллу Брэндону, Элинор сказала: