Обстоятельством этим была взаимная симпатия между ее старшей девочкой и братом миссис Джон Дэшвуд, очень приятным и хорошо воспитанным молодым человеком. Его звали Эдвард Феррарс. Он появился в Норланде, вслед за своей сестрой и с тех пор почти постоянно гостил там.
Некоторые матери поддерживали бы выбор дочери, прежде всего по тому, что ее избранник Эдварда Феррарс, не только молод, но и богат. Как старший ребенок в семье после смерти отца – человека небедного, он мог претендовать на солидное состояние, но при этом оказался в крайней зависимости от собственной матери и довольствовался пока лишь двумя тысячами фунтов в год. Но для миссис Дэшвуд было не так важно, что у Эдварда за душой, как то, что у него в душе. Ей было вполне достаточно, что он влюблен в ее дочь, и она отвечает ему взаимностью.
Эдвард Феррарс не поразил Элинор с первого взгляда ни утонченностью манер, не аристократизмом. Он не был красив и не всегда мог преподнести себя, но стоило узнать его немного лучше, и сразу становилось ясно, что Эдвард – очень порядочный и открытый молодой человек, хорошо образованный, но при этом совершенно неамбициозный. Эта черта огорчала его мать и сестру, так как они непременно хотели видеть его на посту… и сами не знали на каком, только страстно желали, чтобы он стал заметной фигурой. Мать видела его известным политиком, членом Парламента или на худой конец серым кардиналом при какой-нибудь властной политической фигуре. Что же касается сестры – в замужестве миссис Джон Дэшвуд, то ее мечты было намного проще воплотить в жизнь. Ей хотелось, чтобы брат виртуозно управлял каретой. Сам Эдвард не испытывал ни малейшего интереса ни к политике, ни к лошадям. Он всегда оставался спокойным домашним мальчиком. К счастью у него был младший брат Роберт, подававший большие надежды.
Прежде чем миссис Дешвуд обратила внимание на Эдварда, прошло несколько недель. Вдова всё это время скорбела, а молодой джентльмен жил с ней в одном доме бок о бок, но при этом умудрялся не привлекать к себе внимание. Он был настолько незаметным и спокойным, что миссис Дешвуд даже полюбила его за это. Эдвард никому не мешал жить, и эта врожденная деликатность тронула ее до глубины души. Ее старшую дочь в нем с первого взгляда поразила другая черта – он был полной противоположностью своей сестре. Элионор как-то в разговоре с матерью упомянула об этом, и тогда миссис Дешвуд впервые подумала о нем, как о вероятном будущем близком родственнике.
– Этого вполне достаточно, – сказала она немного смущенной дочери, – раз ты говоришь, что он полная противоположность Фанни. Я уже люблю его.
– Мама, ты скоро его полюбишь искренне, – ответила Элинор, – когда узнаешь еще лучше.
– Полюблю его? – улыбнулась мать, – нет, я буду третьей лишней между влюбленными.
– Тогда ты будешь просто обожать его.
– Милая, но разве есть разница между обожанием и любовью.
С этого дня миссис Дэшвуд стала привечать молодого человека и он, заручившись ее поддержкой, вскоре совсем забыл о своей застенчивости. Она же смогла оценить его достоинства, главным из которых было его отношение к Элинор. Миссис Дешвуд даже перестала замечать его нежелание быть на виду, которое противоречило всем ее представлениям о светскости, приличествующей молодым джентльменам, и была счастлива, что ее девочка встретила такого сердечного и отзывчивого человека. Она не сомневалась, что Эдвард влюблен и даже подумывала о скорой свадьбе.
– Еще несколько месяцев, Марианна, – как-то сказала она, – и наша Элинор выйдет замуж. Мы будем скучать без нее, но зато она станет счастливой.
– Ах, мама! Как же мы будем жить без нее?
– Но, душечка, мы ведь не разлучимся. Поселимся в двух-трех милях друг от друга и будем каждый день ходить друг к другу в гости. А у тебя, наконец, появится брат, истинно любящий брат. У него золотое сердце… Марианна! У тебя такой печальный взгляд! Неужели ты не одобряешь выбор своей сестры?
– Возможно, – сказала Марианна, – но я думаю, они не пара. Да, Эдвард очень мил, и я люблю его нежно. Но он не тот молодой человек, который нужен Элинор… Ему чего-то не хватает… Ни стати, ни внешности, ни изящества манер. Она достойного лучшего. А он… Его глаза лишены такого блеска, который свидетельствует об уме и страсти. Но помимо всего этого, я боюсь, мама, что у него совершенно нет. Музыка его вдохновляет, живопись не трогает. Когда он хвалит рисунки Элинор, то сразу видно, что он не смыслит в живописи ничего. Он говорит как влюбленный, а не как знаток. Не знаю, как Элинор, но я не смогла бы жить с человеком, который не разделяет моих интересов. Он должен слушать ту же музыку, любить те же книги. Ой, мама! Как черство, как бездушно вчера вечером Эдвард читал нам книгу. Я чувствовала, как переживает из-за этого Элинор. Да, ее это просто раздражало. Но ей приходилось скрывать это. Я едва усидела на месте. Такие замечательные, поэтичные строки он читал загробным голосом. Это почти убило меня, своей безразличностью!