Подобным же образом нам трудно заметить изменения в наших общественных делах, в окружающей нас экологии, и т. д. Многие ли замечают, как чудовищно уменьшается число бабочек в наших садах? Или птиц? Эти вещи претерпевают радикальные перемены, но мы привыкаем к новому положению дел прежде, чем наши чувства могут сказать нам, что это нечто новое.
Финты боксера, делающего вид, будто он хочет ударить левой рукой, и не ударяющего, обманывают нас, создавая представление, что его левая рука не нанесет удара, пока это в самом деле не происходит, вызывая у нас неприятное удивление.
Нетривиальный факт состоит в том, что мы почти никогда не замечаем тенденций в изменении нашего состояния. Существует квазинаучная легенда о том, что если заставить лягушку сидеть спокойно в горшке с холодной водой, и если затем очень медленно и постепенно повышать температуру этой воды, так что не будет никакого выделенного момента, в который лягушка должна подскочить, то она никогда не подскочит. Она сварится. Не сидит ли в таком же горшке и современное человечество, меняющее свое окружение медленно возрастающим загрязнением и разлагающее свой разум медленно угасающей религией и образованием?
Но в данный момент я интересуюсь только пониманием того, как неизбежно должны работать разум и разумный процесс. Каковы их ограничения? И именно потому, что разум может воспринимать сообщения только о различиях, имеется трудность в том, чтобы отличить медленное изменение от состояния. Непременно имеется порог градиента, ниже которого этот градиент не может быть воспринят.
Различие, составляющее природу отношения, не расположено во времени или в пространстве. Мы говорим, что белое пятно «там», «посередине доски», но различие между пятном и доской не «там». Оно не в пятне; оно не в доске; оно не в пространстве между доской и мелом. Я, может быть, мог бы снять мел с доски и отправить его в Австралию, но различие от этого не пропало бы и даже не переменило бы места, потому что оно не имеет локализации.
Когда я стираю с доски, куда девается различие? В одном смысле, различие теряет определенность и безвозвратно исчезает, как «Я» исчезну, когда умру. В другом смысле, различие сохранится, как идея — как часть моей кармы — пока эту книгу будут читать, может быть, пока идеи, изложенные в этой книге будут продолжать формировать новые идеи, которые будут воплощаться другими разумами. Но эта продолжающаяся кармическая информация будет информацией о воображаемой точке на воображаемой доске.
Кант давно уже говорил, что этот кусок мела содержит миллион потенциальных фактов (Tatsachen), но лишь очень немногие станут подлинными фактами, воздействуя на поведение сущностей, способных реагировать на факты. Вместо кантовых Tatsachen я бы употребил слово различия и заметил бы, что количество потенциальных различий в этом меле бесконечно, но очень немногие из них станут эффективными различиями (т. е. единицами информации) в умственном процессе некоторой большей сущности. Информация состоит из действенных различий.
Если я обращу ваше внимание на различие между мелом и куском сыра, то это различие окажет на вас воздействие, может быть, тем, что вы не станете есть мел, а может быть, попробуете его, чтобы проверить мое утверждение. Его «несырная» природа становится при этом эффективным различием. Но миллионы других различий — положительных и отрицательных, внутренних и внешних по отношению к мелу — остаются скрытыми и неэффективными.
Епископ Беркли был прав, по крайней мере в том, что то, что происходит в лесу, для него бессмысленно, если он сам не находится там и не подвергается воздействию происходящего.
Мы обсуждаем мир смысла, мир, некоторые из деталей и различий которого, больших и малых в некоторых частях этого мира, представляются во взаимодействиях между другими частями этого целого мира. Изменение в моих или в ваших нейронах должно представить это изменение в лесу, падение этого дерева. Но не физическое событие, а только идею этого физического события. И эта идея не расположена в пространстве или во времени — только, может быть, в идее пространства и времени.
Далее, имеется понятие «энергии», точный смысл которого теперь вошло в моду скрывать современными формами обскурантизма. Я не физик, не нахожусь в курсе последних достижений физики, но я вижу, что имеются два общепринятых определения или аспекта (может быть, следует употребить это слово?) «энергии». Мне трудно понять эти два определения одновременно — мне кажется, что они противоречат друг другу. Но мне ясно, что ни одно из этих определений не подходит к тому, о чем я говорю.