Чем выше возносились цари, короли, императоры над своими народами, тем выше в небо поднимали они своих богов, а потом главного бога, личного своего покровителя, тем больше уделяли внимания учению о «князе тьмы» — сатане, дьяволе. По этому учению оказывалось, что от бога все добро, а от сатаны все зло в мире. Но, развивая эти учения, сами того не желая, сильные мира и их прислужники в рясах оказывались в тисках противоречий, сфабрикованных ими же самими.
Если бог — творец мира, если бог всемогущ и всеблаг, то откуда взялась «нечистая сила»? А без вмешательства «нечистой силы» объяснить зло в жизни отдельного человека и в истории человеческого общества они не могут. Сотни лет ищут многоопытные крючкотворы от богословия ответы на вопросы: как появился дьявол? Подвластен ли он богу? Равен ли богу по могуществу? Найти ответ нельзя, потому что сами вопросы уводят от понимания природы добра и зла в человеческом обществе. А природа их — земная. Понять добро и зло «вообще» нельзя. Надо увидеть, что и при каких обстоятельствах является добром и что — злом. К примеру, когда гитлеровские головорезы расстреливали детей, стариков и женщин, расстрел, безусловно, был преступлением. Когда же были приговорены к лишению жизни главари рейха, человечество вздохнуло с облегчением: это был акт справедливости, следовательно, акт добра.
Итак, за любым названием «нечистой силы» веками крылось неумение или нежелание понять земную природу зла и земные же выходы из положений, которые закрепляли это зло.
Несколько слов отдельно о «бесах». Слово это пришло в европейские языки из древнеегипетского, а в русский язык оно перекочевало от греков. У древних египтян бесом назывался веселый и добрый дух виноделия: люди считали, что из вина он вселяется в них и помогает забыть все беды.
Позднее бесы в воображении людей «сменили профессию»: они, якобы, со злыми намерениями вселяются в людей и те начинают «бесноваться». Известно, что в страшные средние века, а в России почти до Октября, «бесноватых» было много. Это были люди, доведенные до тяжелых нервных недугов отчасти лишениями в жизни, отчасти религиозным воспитанием. Массовые психозы во время богослужений, как правило, возникали в конце великого поста во время проповедей о муках ада, когда изнуренные голодом, запуганные люди мысленно представляли себя во власти сатаны и чертей, в аду. Кто-то в припадке начинал биться в корчах, в испуге рядом теряли власть над собой все новые и новые люди. Вопли и стоны заполняли церковь.
Ныне эпилепсия («падучая болезнь») — явление редкое. Лечат от эпилепсии не «изгнанием бесов» в церкви, а в психиатрических клиниках.
Такова краткая биография слов «дьявол», «сатана», «черт», «шайтан», «бес» и других».
Как видите, через привычные для верующих образы и понятия была дана антирелигиозная трактовка, привлекшая к себе внимание радиослушателей. Об этом мы узнали по многочисленным откликам, поступившим в редакцию. Они, в свою очередь, послужили темой для других выпусков «Колокола». Таким образом, возник целый диалог с верующими. А поскольку вся система идеологического воздействия, и радио как его часть, функционирует на фоне коренных социальных преобразований, она порождает в сознании верующих определенные изменения. Накапливаясь, они с течением времени могут привести к значительным сдвигам в сторону атеизма.
Радиовещание — область журналистики, и, естественно, содержание радиоинформации здесь самым тесным образом связано с формой. От правильно выбранной формы во многом зависит эффект передачи. Поэтому особо были изучены возможности, таящиеся в том или ином жанре радиожурналистики, для атеистического воспитания. Поскольку в южноуральской зоне функционируют три областных комитета по телевидению и радиовещанию и сотни городских, заводских и сельских радиоредакций, на этом вопросе следует остановиться подробнее.
Все жанры могут быть подразделены на три относительно самостоятельные группы в зависимости от способа воздействия сообщения на слушателей, а именно: с преобладанием рационального, эмоционального и смешанного типа воздействий.
Порядок классификации жанров по группам определяется тем, что в соотношении рационального и эмоционального примат принадлежит разуму, а эмоции, в том числе и религиозные, всегда выступают как производное от определенной мировоззренческой позиции. Вместе с тем известно, что информация, воспринимаемая на слух, усваивается тем труднее, чем бледнее эмоционально окрашена.