Юрий перевел дух.
— Ничего не скажешь, — пробормотал он. — Действительно...
— Действительно! — насмешливо повторил Ярослав. — А Всеволод Александрович сказал: самоуправство!
— Но почему ты думаешь, что в этом эффекте действует не иммунитет, а что-то другое? — спохватился Юрий.
— Да ведь сыворотку я в конце концов стал брать из крови рентгенизированных крыс, которым вводил белую кровь аоитов, — ответил Ярослав. — Какой же это иммунитет, если у животного рентгенизацией уничтожены все кроветворные, а следовательно, и иммуногенные клетки?
— Не понимаю, — ответил Юрий.
— Так же не понимаю и я, — досадливо отозвался Ярослав. — Может быть, поэтому я не смог убедить и Всеволода Александровича...
— Ты рентгенизировал крыс?
— Да, крыс и кроликов. Полулетальной дозой. Половина животных выживала. Первоначально я делал это совсем с другой целью — чтобы посмотреть рост лейкемических клеток при перевивке. Пересаженные клетки заполняют всю кровь и кроветворные органы в течение семи дней. А потом начинается их гибель. Через три дня все они исчезают и заменяются нормальными клетками животных. Вот тогда я и попробовал испытать сыворотку от этих животных. И видишь, что получилось...
— Вижу, — сказал Юрий. Какая-то еще неясная ему самому мысль зашевелилась в сознании. — Значит, лечебное действие сыворотки начинает проявляться на восьмой день?
— Да, на восьмой день... Когда начинается гибель пересаженных клеток...
— Почему же это не иммунитет? Ведь собственные иммуногенные клетки животных уже начинают восстанавливаться.
— Я сам так думал, — заметил Ярослав. — А потом попробовал контроль — сыворотку крови кроликов без всяких перевивок — на восьмой день после рентгенизации.
— И что же?
— А то, что ты видел, — я показывал тебе лечебное действие сыворотки крови, взятой через семь дней после рентгенизации, без всяких перевивок. Очевидно, действуют какие-то радиотоксины.
Догадка сверкнула, как вспышка молнии.
— Так ведь это то же самое, что и у нас! — воскликнул Юрий. — Чудак, как же ты не догадался! Какие там радиотоксины! Это защитные вещества, вырабатываемые регенерирующей после радиации кроветворной тканью, вот что это такое!..
— Черт возьми! — прервал его Ярослав. — А пожалуй, ты прав... Погоди... Да, конечно... Первые пять-шесть дней после рентгенизации животных никакого защитного действия сыворотка не проявляет. На седьмой день — уже некоторый эффект. А на восьмой... Да, да, в самый разгар регенерации кроветворной ткани... Значит, — произнес он разочарованно, — я имел дело с эффектом Панфилова.
— Какое это имеет значение! — возразил с горячностью Юрий. — Эффект Костромина, эффект Панфилова, разве в этом дело? Ты пойми, у нас в руках новое подтверждение идеи, за которую мы бьемся. И какое подтверждение! Ты понимаешь сам, что будет значить решение проблемы лейкемии для всего населения Земли?
— Не только Земли, милый мой, — сказал повеселевший Ярослав, сверкая глазами. — Прошу не забывать, на каком объекте сделана эта работа.
Он взмахнул рукой по направлению к занавешенному шторой окну.
— Мы с вами, гибнущие братья! — патетически продекламировал он.
Ярослав не изменял себе ни при каких обстоятельствах.
Глава десятая
Последнее испытание
Юрий проснулся от ярких лучей утреннего майского солнца, брызнувших сквозь стекло в его комнату. И сейчас же услышал стук в дверь. Стучали громко, настойчиво, нетерпеливо.
Юрий вскочил и в трусах, босиком подбежал к двери.
— Кто там? — спросил он с раздражением.
— Это я, открывай, — услышал он голос Ярослава и по его тону понял, что что-то случилось.
— Андрей умер, — сказал Ярослав, входя в комнату.
— Как умер? — переспросил Юрий, чувствуя, как сразу похолодела спина и ослабели ноги.
— Умер. Два часа тому назад, — ответил Ярослав, нахмурясь. Губы его дрожали.
— Но ведь ему стало лучше, — растерянно пробормотал Юрий.
— Да, после третьей рентгенизации он чувствовал себя неплохо. Все эти дни число лейкоцитов не превышало пятидесяти тысяч.
— И что же случилось?
— Вчера попробовали применить метод Брандта. По распоряжению академика Свиридова ему пустили кровь. Восемьсот кубиков.
— Чудовищная доза, — прошептал Юрий.
— Потом ввели физиологический раствор с глюкозой и аскорбиновой кислотой, чтобы возместить кровопотерю и стимулировать кроветворение. И потом ввели в кровь раствор ДНК, полученной из нормальной кроветворной ткани. Словом, точно по тому способу, который был применен для лечения обезьян в Сухуми. Однако после кровопускания у него наступила сильная слабость, от которой он не оправился ни после вливания физиологического раствора, ни после введения ДНК. Рано утром он умер. Я только что из больницы. Мне все рассказала дежурная сестра.