Первое сентября выпало на понедельник. А в воскресенье в «Огоньке» появился новый очерк Зои, «Я видела это своими глазами», и был напечатан ее портрет на обложке.
Как забыть этот длинный-длинный воскресный день, когда сквозь стекла газетных киосков на всех московских улицах на него смотрели ее удивительные глаза и светились золотом волнистые волосы над высоким чистым лбом? Юрий купил два номера, хотя был совершенно уверен, что они не понадобятся: десятки Зонных друзей, наверное, покупали для нее «Огонек» по всей Москве. Он внимательно прочитал ее очерк. Да, у нее, конечно, есть литературный дар. От описания катастрофы и ее последствий в Калифорнии охватывал ужас. Последние строчки очерка звучали как обвинительный акт: «Извержение Везувия было стихийной катастрофой, и нам некого винить в гибели Геркуланума и Помпеи, но стихийные силы в Колорадо, погубившие миллионы людей на Земле, освобождены в результате преступления. Мы не требуем наказания для отдельных лиц — конкретные виновники преступления будут осуждены своим народом. Мы обвиняем в этом преступлении главную силу, ответственную за угрозу войн и разрушения, висящую над миром, — империализм. Прекратить путь дальнейшим преступлениям империализма — такова благородная задача всех честных людей мира».
...Первую лекцию студентам четвертого курса экспериментального отделения биофака читал Тенишев. Юрий заглянул в аудиторию с площадки боковой лестницы. Владимир Николаевич с увлечением говорил о возмущенных состояниях электронов в живой материи и методах их исследования. Но Юрию было не до электронов. Он пробежал взглядом по рядам и, наконец, увидел Зою. Ее лицо было обращено к нему в профиль. Она старательно записывала лекцию, машинально отводя падающие на щеки волосы. Юрий постоял несколько минут с колотящимся сердцем, не сводя с нее глаз, и вышел.
Ему не работалось. Он думал о Зое и не знал, что ему делать. За все студенческие годы ему никто никогда по-настоящему не нравился. Ярослав, вот тот был влюблен часто. Его чувства всегда были активны: он приглашал девушку в кино, а если шли компанией, обязательно пристраивался рядом. На танцах старался приглашать приглянувшуюся девушку весь вечер. Угощал мороженым, острил. Читал стихи. Словом, пускал в ход весь набор средств, который называется ухаживанием. Так продолжалось до тех пор, пока Ярослав не обратил своего благосклонного внимания на Тоню. Сначала все шло как обычно, но потом что-то изменилось в их отношениях, проще говоря, они полюбили друг друга и дорожили этим чувством.
Раньше Юрий тоже добросовестно следовал ритуалу ухаживания, если ему нравилась девушка, но никогда не увлекался им. Сейчас он впервые в жизни испытал новое, незнакомое раньше чувство.
В космическом снаряде на Землю с планеты Ао прилетели двое, связанные, как теперь казалось Юрию, взаимным тяготением, может быть неведомым по своей глубине и силе на Земле. Да, на такое чувство со стороны Зои у него, самого обыкновенного молодого человека, конечно, нет никаких шансов.
И все-таки Юрий решил пойти на кафедру. В письме было сказано: увидимся на кафедре. А кто ему мешает зайти в лабораторию четвертого курса навестить знакомых после летнего перерыва? Он, между прочим, хочет повидать своего друга Андрея. Конечно, он зайдет в комнату, где работает четвертый курс. А там видно будет.
Но все произошло совсем не так, как он думал.
Юрий решительно распахнул дверь и вошел в комнату. По опыту своих занятий на кафедре космической биологии он знал, что в первый день после лекций студенты начинают устраиваться на своих рабочих местах, получают микроскопы, инструменты, приборы, моют посуду. В такой суматохе легче всего незаметно, никому не мешая и не привлекая всеобщего внимания, прийти к нужному тебе человеку и поговорить с ним. Но сейчас в комнате стояла почтительная тишина. Студенты сидели и стояли посреди комнаты. А на столе у окна спиной к свету в небрежной позе сидел Штейн и разговаривал со студентами.
В первое мгновение Юрий не узнал никого, кроме Штейна. Но потом увидел худое загорелое лицо Андрея и блестящие глаза Зои, устремленные на него, как ему показалось, с упреком.
— Извините, — смутившись, он попятился к двери.
— Э, нет, нет, не уходите, — остановил его своим сочным баритоном Штейн. — Сейчас я вас представлю вашим подопечным.
Юрий в недоумении застыл на месте.
— Вот, друзья, куратор вашей группы Юрий Николаевич Чернов, молодой и многообещающий ученый, работающий в том направлении, которое вам всем предстоит разрабатывать.
— Здравствуйте, товарищи, — негромко сказал Юрий.