Я уже почти открыла рот, чтобы сказать хоть что-то, но Роб меня опередил.
- Знаешь, а ведь я почти уверен, это козел Итон, и навел волков на Дона и Сида.
Я растерялась, так неожиданно это прозвучало. Оказалось, он тут не про мои слова думал, а про Итона. Как все не логично получается.
- Что?
- Он ушел, в лес сейчас, с ружьем, я видел. И вчера уходил, и вернулся с кабаном. Живой! Ничего ему эти волки не сделали. Он специально панику нагоняет. Не знаю как, специально. Приманивает.
- Зачем ему это? – я не верю Робу, становится еще холоднее, приходится залезть под одеяло.
- да, как ты не понимаешь! Он отрежет нас от мира, останется единственным, кто сможет охотится и ездить в город, представляешь какую власть он обретет? Помнишь, какой завтра день?
- Какой?
- Завтра выбираем нового главу поселка, а он такой придет в самый разгар спора, с оленем на плечах и готова, вот он кормилец, ничего его не берет, ничего он не боится. Я тебе говорю, это его рук дело.
- Какое? - даже самой себе я кажусь дурой. А Робу и подавно.
- Какой, какое, - передразнивает меня парень, - совсем не можешь сложить два плюс два?
Я больно закусываю губу,чтобы не шмыгать, а слезы уже щиплют глаза.
- Убийство Сида и Дона, ведь теперь путь открыт, если бы Дон был жив, он бы точно заменил Сида.
- Нет, они просто кучу меха себе забрали, вот волки и нашли их, по запаху.
- Как удачно, что именно их, а ведь не только они взяли. Мы с отцом тоже, например.
Паника охватила меня. Вскакиваю, кидаюсь к Робу
- Но, вы же сегодня спалили их, правда? Ответь мне?
- Да я же говорю, это не важно, он сам направляет как-то волков на неугодных!
- Глупости! Ответь, спалили? – начинаю злиться я.
- Неужели веришь, что он вам правду наплел про супер нюх?
- Да неважно! Лучше преодостерчься!
- Ну считай, я не верю в это.
Даже не знаю как быть. Страх за него сильнее всех остальных чувств. Как достучаться до него?
- Не верь, просто сделай это ради меня! – пытаюсь поцеловать его. А ведь мы напрочь забыли, что рядом мои родители и могут в любой момент нас застать. Ну и пусть. Женится, никуда не денется. Тогда я точно его уму разуму научу.
- Я придумал лучше, может ради меня проверим, прав ли я?
- Как? – растеряно спрашиваю, забывая даже говорить тише.
- Мы перехитрим его. Я припрятал пару хвостов. В следующее полнолуние я отвлеку его, а ты спрячешь хвосты у него на участке и посмотрим, придут ли за ним волки.
Глава 13
На собрание Итон не пришел. Он вообще почти не показывался в поселке. И это очень злило Роба. Я не могу понять: почему это так его задевает. По мне так и отлично, пусть хоть сгниет в одиночестве, раз отказался помочь соседям. А ведь он может. Не знаю зачем, но я стала часто ходить около его двора, наверное, ищу куда лучше подбросить злосчастный хвост одной из волчиц. Роб так и не выкинул эту идею из головы. Непонятно, почему это должна делать я, а не его друзья или братья. Иногда мне очень хочется задать этот вопрос Робу, но боюсь. Роб такой обидчивый и ранимый. Хоть бы с Зои обсудить все, да нельзя – я обещала держать все в секрете. Хотя я знаю, что она мне ответит. Так вот, во время моих гуляний, я заметила: во дворе часто весят шкурки животных, видно, что свежие. Итон продолжает охотиться. И волков он не боится. Все бы ничего, но это заметила не одна я. Итон не старается, видать, держать это в секрете: любой кто глянет за забор, может видеть трофеи. Роб уверяет – Итон специально все на виду вешает, ждет, когда к нему начнут подходить с просьбами и для других мяса подстрелить. Вот тогда – то он и заломит цену – стать главой поселка. Как по мне, так глупости. Цену заломит – это точно, да только в деньгах.
В поселке нашлись люди, которые решили, раз Итона волки не трогают, значит и других, не участвовавших в охоте не тронут. Версия с запахом очень хорошо дополняла эту идею. Идиоты. Они так и не вернулись. Прошло уже много часов, давно стемнело, а двоих - мужа нашей соседки и их сына, все еще нет. Не знаю, есть ли надежда на их возвращение. Отец говорит – нет. Мама же уверяет рыдающую у нас соседку – еще надежда есть. А я? А я бегу по знакомой дорожке к злополучному дому. Он виноват во всем. Нельзя было на виду у отчаявшегося народа так просто ходить на охоту.
На этот раз дорога показалась мне совсем короткой: не смотря на злость, что раненой птицей бьётся у меня где-то в горле, я не нахожу в себе смелости войти во двор. Этот дом пугает меня, как и его хозяин. Итон всегда был нелюдим, сколько я его помню. Даже когда были живы его родители, до трагедии с его братом. Я была совсем малышкой, чуть старше Евы, но помню, как Джеймс пропал. Его искали много дней. Но так и не нашли. Помню, как горевала их мать. Как уходила в лес с рассветом и возвращалась в темноте. Помню глубокие морщины на лице хмурого отца Итона, который не знал, как помочь жене пережить потерю сына. Все это могло бы объяснить нелюдимость Итона, но он и до этого избегал всех. Джеймс был другим. Он всегда был на виду. Всегда со всеми спорил. Нет, не спорил – устраивал ссоры, скандалы и драки. И ему не нравились люди, окружавшие его. Но, если Итон просто всех избегал, то Джеймс лез ко всем с кулаками, с поводом и без. Когда он пропал – всем стало только легче, но в слух этого никто, конечно, не признавал. Так сказал мой отец маме, а я сидела на полу в кухне и играла с деревянной лошадкой, выструганной отцом. Взрослые часто думают, что дети их не слышат или не понимают. Зря.