Что же не так с этой семьей. Почему они тут живут, если им так не нравятся соседи? Почему Итон всегда возвращается, когда другие погибают?
Миллион вопросов в моей голове, и ни одного ответа. Злость понемногу стихает, по мере выравнивания дыхания после быстрого бега. Стою и мнусь у калитки. Зачем кинулась к нему? Раз пришла - нужно зайти. Я должна все высказать ему. Или же я пришла попросить о помощи? Все спуталось. Тихий свист какой-то веселой мелодии, что раздался из его дома, подстегнул меня. Люди пропали, из-за его беспечности, а ему весело. Толкаю калитку и вхожу во двор. Входная дверь не заперта, это понято по бледному лучику света, что стелется на грязную землю у порога. Быстро пересекаю пространство и дергаю ручку. Дверь бесшумно отворяется, в сенцах светло – дверь в сам дом открыта настежь, беспощадно выпуская тепло на улицу.
Итон сидит боком к двери и насвистывая сдирает шкурку с жирного зайца. Его движения уверенны и быстры. Я замираю на пороге, наблюдая за этим странным человеком. В округе бродят волки, мы запираем двери на замок даже днем, навешали железных решеток на окна, а ему и дела нет. Чувствую себя неловко. Он в тонкой рубашке с коротким рукавом, плотно облегающей его тело. От работы мышцы так и бугрятся под тонкой тканью. Темные волосы взлохмачены, я даже замечаю немного седины на его левом виске, что обращен в мою сторону. Дрожь начинает пробегать по моему телу. Я понимаю, что нужно постучать в косяк или как-то еще обозначить свое присутствие, но я скованна. Итон вызывает во мне необъяснимый страх. Я не могу пошевелиться. И тут я понимаю. Так же сидела жена дяди Дона, перед смертью. Мама сказала, она чистила шкурку волка во время нападения. Не Итон напугал меня, а эта параллель. Итон отлично знает все это и все равно оставил дверь приоткрытой.
- Ты долго будешь молчать? – он даже головы не повернул ко мне.
Вздрогнув, вхожу в комнату. А глаза не отрываются от его рук. Они в крови. И вокруг много пятен крови на толстой ткани, что он разложил перед собой. Это еще больше дополняет сходство с убийством дяди Дона. Теперь я не сомневаюсь – именно это и напугало меня.
Итон бросает обдёртого зайца на пол, рядом с его же внутренностями. Меня начинает мутить, а мужчина рядом со мной встает, поводит плечами, разнимая их и поворачивается ко мне.
- Я услышал тебя еще у калитки. Зачем пришла? – теперь он смотрит прямо на меня. А я все еще смотрю только на его руки, которые он небрежно вытирает о полотенце, свисающее с правого плеча. Белая ткань впитывает кровь и меняет свой цвет. Хочу сказать, что он должен попытаться найти пропавших, но вместо этого зажимаю рот рукой и кидаюсь на улицу. За звуками рвоты я не слышу, как он подошел с сзади, только чувствую, как его руки убирают мои волосы, отводя их от лица, заводя за спину, чтобы я их не испачкала. Мысль об этом только ухудшает ситуацию и новый приступ рвоты не заставляет себя ждать. Я продолжаю блевать в его дворе, а он невозмутимо ждет, когда мне станет легче, заботливо удерживая мои волосы, своими окровавленными руками. Меня перестает тошнить только когда в желудке ничего не остается. Тело покрылось липким потом и меня слегка трясет, но я выпрямляюсь, стараясь не смотреть в глаза Итона. Мне так стыдно, что хочется бежать с этого места куда глаза глядят.
- Отлично, пошли в дом, ты еле на ногах стоишь.
Молча плетусь за ним, смотрю себе под ноги и ненавижу весь свет.