Сложно представить себе, как эти животные могли так слаженно действовать, подстраиваться под обстоятельства, меняя тактику нападения, к которой привыкали веками, как легко и быстро они меняли свои привычки, в зависимости от обстоятельств. Обстоятельствами были мы – люди. Самое сильное и разумное существо в природе. И мы были не в силах справиться с примитивными хищниками. Все поменялось, когда наши мужчины привезли из далёкого города ружья. Больше не нужно было подбираться близко к волку, натягивать капризную тетиву. Ружья решили исход войны и волки, сколько их уцелело, ушли вглубь леса, так далеко, что и по сей день никто их следа не встречал. Только отдаленный вой, где-то на задворках сознания, как легкое напоминание, что они все еще живы и помнят. Так любила заканчивать рассказ бабушка. Но, даже мне, ребенку было странно слушать, что они помнят. Волки живут гораздо меньше людей и не умеют разговаривать, чтобы передать память о прошедшем потомкам. Но, бабушка была непреклонна. «Они помнят, они все помнят и знают. И однажды они вернуться, чтобы отомстить.»
Бабушки уже давно нет в живых, а я как будто снова слышу ее старческий свистящий голос. Я даже могу представить себе, как она мелко кивает головой и повторяет, что предупреждала нас, и сегодня все увидели, что она права. Что не сумасшедшая, не чокнутая, как любил называть ее мой отец.
Глава 3
Утро было тихим. Проснувшись, я не сразу вспомнила, что произошло вчера.
Немного повалялась, чувствуя себя не отдохнувшей, с удивлением отмечая ломоту в теле и головную боль. И только после этого вспомнила, как не могла заснуть в шуме, поднятом собаками, а затем и причину, заставившую собак залаять.
Легкий шорох босых ног пронёсся по коридору, и моя дверь отскочила в сторону, еще мгновение и ворох рыжих волос разметался по моему лицу и приятно защекотал нос, на тело навалился груз, в виде моей красотульки, упорно залезающей под одеяло, жаждущей утренних объятий. Можно было не сомневаться, она уже успела потискаться со всеми в доме. Сейчас ей мало ласки от мамы, та занята Лукой, капризным карапузом, только учащимся ходить и Еве нужно мое внимание в большем количестве, чем до рождения брата. Я люблю ее до боли в сердце, не знаю, можно ли любить сильнее. Мама смеется и говорит, что это пока у меня свои дети не появились, там любовь будет еще больше. Но, куда еще больше-то.
Я с удовольствием утыкаюсь в тонкую шейку и прижимаю к себе сестру.
От нее пахнет отцом, можно не смотреть на ее щечки и так понятно, будут пунцовые от его щетины. Сегодня он был первым в списке ее обнимашек. Отец позволяет ей все. Как и мне, когда я была единственной в семье. Немного обидно, я так быстро стала взрослой с рождением Евы.
- Ты слышала, как собаки выли? – почему-то шепотом спрашивает сестра.
На мгновение задумываюсь, поправлять ли ее: это выли волки, а собаки лаяли. Но, сперва нужно поговорить со взрослыми, вдруг он решили не рассказывать ей правды, не пугать малышку.
- Угу, спать мешали, да? – крепче прижимаю к себе девочку.
- Мешали, я даже хотела пойти и поругать их! – обиженно отвечает сестренка.
Хуже всего, что она могла вполне пойти! Она смелая и ничего не боится. Да и нечего бояться, все друг друга знают, территория огорожена. У нас всегда все было тихо и мирно. Дети бегают до поздна по улицам шумной гурьбой.
- Ну, что ты! Когда собаки так шумят, не надо к ним лезть! Могут укусить. Давай договоримся, если опять будут так лаять приходи ко мне, хорошо? И мы придумаем как быть. Даже днем, если все залают – сразу беги домой! – подумав добавила я.
В проеме заулыбалась мама, держа на руках Луку. Значит я все правильно сказала. Нечего пугать раньше времени, но и предостеречь нужно.
- Мои девочки проснулись, и как всегда обнимаются, а нас не зовут. – мама наигранно обиделась, вызывая приступ вины у Евы. Малышка подскакивает на мне и кидается обнимать маму. Лука звонко хохочет. Я люблю нашу семью. И не понимаю, как можно ругаться с родителями и не любить братьев и сестер, как некоторые из моих знакомых.
- Лира, а папа куда пошел так рано, не знаешь? – голос мамы спокойный, но я насторожилась, вглядываюсь в глаза, вроде не взволнована. Хотя и вправду странно, отец последний, кто просыпается в доме. А тут уже и Еву пообнимать успел и уйти.
- Пошел к дяде Дэну, сказал. – отвечает Ева, задрав голову вверх и глядя своими васильковыми глазами на мать.