— Какими двумя моторами? Какие ты видишь сзади лодок?
— Да. Это забавно.
— Почему?
— Лодка плывет быстро, очень быстро, быстрее, чем все корабли.
Фа торжественно вставил:
— Но мы побеждаем.
— Вы проделывали большой путь?
— Когда как. Иногда большой, иногда половину большого, или большой и половина, или два раза большой. Но мы побеждаем. Люди на лодке очень довольны. Они кричат. Они свистят.
— На другой день, — говорит Би, — подводная лодка. Нас берет подводная лодка, отвозит в море, далеко от берегов, и отпускает нас. Ба говорит: плывите час в южном направлении, а потом возвращайтесь в лодку.
— Как вы, узнаете, что вы проплыли час?
— Мы знаем. Мы выучили. Половина длинного пути — полчаса. Длинный путь — час. Два раза длинный путь — два часа.
— Вы не ошибаетесь?
— Нет.
— И вы находите подводную лодку?
— Всегда.
— Каким образом?
Фа сказал:
— Ба тоже хочет знать как. Но мы не очень хорошо знаем, мы пробуем воду.
— И в направлении, которое взяла подводная лодка, у воды другой вкус?
— Да.
— Иногда, — сказал Фа, — нам велят искать не подводную лодку, а базу. Это труднее.
— Почему?
— Нужно хорошо знать берега вокруг базы.
— Когда ты не видишь земли, как ты узнаешь, где она?
— По вкусу воды.
— А когда ты видишь землю, что ты делаешь, чтобы найти базу?
— Мне помогает сонар. А ближе — глаза.
На первом месте — вкус. Потом — ухо. Потом — глаз. Он занимает последнее место, от него меньше всего пользы.
— А ночью ты тоже находишь базу?
— Да, но сначала я долго плаваю около базы, слушаю свой сонар.
Надо хорошо знать берег. И собрать с помощью сонара, плавая во всех направлениях, сведения обо всех особых приметах на морском дне, зарегистрировать эти тысячи примет в своей великолепной памяти и иметь их всегда перед собой с величайшей точностью, когда плывешь, не ориентируясь по видимым предметам. Но для Фа это совсем просто.
— Хорошо, — сказал Севилла. — Вернемся к самолету.
— Большое путешествие, — сказала Би.
— Как вы его проделали?
— На носилках. Мне жарко. Я очень сухая, я мучаюсь. Фа тоже. Ба кладет нам на тело мокрые простыни. После самолета — база. Я плаваю на базе, и я плаваю вокруг базы. Но немного. Фа со мною.
— У воды странный вкус, — сказал Фа.
— А потом?
Фа вмешался:
— Ба нас везет на лодке, меня и Би. Ба говорит: вас ждет подводная лодка. Вы поплывете на подводной лодке. Я нет. Один человек вам скажет: сделайте то-то и то-то, и вы сделаете. Я говорю Ба: почему ты не плывешь с нами? Он говорит: такой приказ.
— Какой был вид у Ба, когда он говорил это?
— Грустный. Мы плывем в его лодке.
— Сколько времени?
— Когда я не плыву сам, я не знаю, сколько времени.
— Мало времени или много?
— Много.
— Что происходит, когда вы встречаете подводную лодку?
— Ба выпускает нас в воду, и мы плывем к лодке. Люди берут нас на борт.
— Вам очень трудно было попасть на лодку?
— Да. Очень трудно. Но люди действовали осторожно. И все-таки мне страшно. Внутри лодки очень жарко. Я очень сухой, я мучаюсь.
Би сказала:
— На подводной лодке человек нам говорит…
— Какой человек?
— Человек, который командует.
— На нем форма?
— Нет.
— Каков он из себя?
— Маленький, глаза голубые, волос на голове немного.
— Что он говорит?
— Он держит в руке и нам показывает маленький серый корабль с пушками. Он говорит: «Смотрите как следует. Я выпускаю вас в море. Вы находите этот корабль. Вы поставите мину под середину дна, и вы вернетесь на подводную лодку».
— Сколько времени вы были на подводной лодке?
— Долго. Мы смотрели на маленький корабль.
— Это в первый раз вас просят найти настоящий корабль, показав вам сначала его маленькую модель?
— Нет. На базе мы с Фа делали это часто.
— Вы ошибались?
— Вначале — да. Потом — нет.
— Хорошо. Что происходит затем?
— Люди надели на нас ремни.
— Обычные ремни?
— Нет. Другие.
— И мины?
— Нет, не сразу. «Люди-лягушки» помогают нам выбраться из лодки.
— Под водой?
— Да.
— Каким образом?
— Нас помещают в ящик, его закрывают, он наполняется водой. Ящик открывается в море. Мы выходим. «Люди-лягушки» держат нас за ремни. Они плывут вместе с нами.
— Долго?
— Нет, они останавливаются и укрепляют мины на ремнях.
— Потом?
— Мы плывем в направлении на север.
— Откуда вы знаете, что это север?
— По солнцу. Когда мы выходим из подводной лодки, середина утра. Мы плывем быстро.
— Сколько времени?.
— Длинный путь и половина длинного пути. Я нахожу корабль. Я приближаюсь, и на корабле есть люди. Я говорю Би: ничего забавного, не будет «буф!».
— Не будет взрыва?
— Да, я думаю: есть люди, нет «буф!». Би говорит: я обгоню тебя. Тогда я плыву, плыву, Па, плыву, как летит птица! Я приплываю раньше Би, я поворачиваюсь на бок, мина идет на корабль, но я остаюсь на мине!
— Ты хочешь сказать, что мина пристала к кораблю, но не отделилась от ремней.
— Да!
— Ты оказался привязанным к кораблю?
— Да! Я боюсь! Я не могу дышать. Я захлебнулся. Я зову на помощь: Би! Би!
— И я, — сказала Би, — зубами перегрызла у Фа ремни под животом. Он свободен.
— Ты не ставишь мину?
— Нет.
— Повтори, ты не ставишь свою мину?
— Нет. Я боюсь. Фа тоже боится.
У Севиллы начали дрожать руки.
— Что ты делаешь со своей миной?
— Я говорю Фа: перегрызи мои ремни зубами. Он перегрызает ремни, и мина падает.
Севилла посмотрел на Арлетт, руки его тряслись, ему не удавалось овладеть своим голосом. Жизнь сотен моряков зависела от крошечной случайности: люди-лягушки закрепили холостую мину на Би, а не на Фа.
— Ремни и мина падают на дно моря?
— Да.
— Потом?
— Я поднимаюсь на поверхность с Фа. Я дышу, и я плыву но направлению на юг. Я плыву быстро-быстро. Я боюсь.
— В каком направлении плывет корабль?
— На север.
— А вы на юг?
— Да, и корабль делает «буф!».
— Ты видишь это?
— На корабле есть люди, и корабль делает «буф!».
— Ты видишь это?
— Я слышу. Я далеко в воде, но я вижу свет. Я слышу взрыв, и я чувствую удар в воде. Я ныряю глубже, я плыву, я боюсь!
— Сколько времени ты плывешь?
— Длинный путь и половина длинного пути. Я пробую воду. Подводной лодки нет: она уплыла.
— Что же дальше?
— Я ее ищу. Фа тоже. Но она уплыла. Уже давно. У воды не тот вкус.
— Тогда Би и я, мы понимаем.
— Что вы понимаете?
— Люди корабля умирают. И Фа и Би тоже умирают с ними, привязанные к кораблю. Человек подводной лодки говорит: все хорошо, они умерли, не надо ждать.
— И тогда?
— Я говорю: люди — нехорошие. Останемся в море. Би говорит: нет, надо вернуться на базу.
— Зачем?
— Чтобы сказать Ба.
— Чтобы рассказать Ба, что произошло? — переспросил Севилла, прилагая все усилия, чтобы говорить спокойно.
— Да. Потому что Ба — наш друг. Но земля далеко. Я плыву, я нахожу землю, но я не нахожу базу. Я; не очень хорошо знаю берег. Я плаваю весь конец дня и всю ночь. Я не ем, я плаваю, я очень устаю.
— О, я так устала, — говорит Би. — Вместе с Фа я плыву. Наконец утром я вижу базу. На дамбе стоит Ба. Он нас видит. Он бросается в воду одетый. Мы довольны.
— Затем?
Наступило молчание, казавшееся очень долгим.
— И затем? — терпеливо повторил Севилла.
— Я говорю Ба.
— Ты рассказываешь ему все, что произошло? — сказал Севилла приглушенно и, протянув руку, сильно сжал пальцы Арлетт.
— Да.
— Все?
— Да.
Снова молчание.
— И тогда?
— Ба смотрит на нас. Он очень бледный. Он говорит: это невозможно. Это неправда. Би, ты лжешь. Не надо больше повторять это. Ты слышишь, этого нельзя больше говорить. Он очень бледный. Он дрожит.
— А ты, что ты говоришь?
— Я говорю: это — правда, это — правда, это — правда! — повторила Би с отчаянием.
Она замолчала снова.
— И затем?
— Затем я понимаю, что Ба нам не друг. Мы говорим: с Ба мы больше не говорим. С людьми мы больше не говорим.
Севилла повернул выключатель магнитофона и посмотрел на Арлетт.
— Ну что же, в таком случае все ясно. Боб рассказал то, что он узнал, людям В прежде, чем они его прикончили. И теперь так они тебе и поверят, что Фа и Би не говорили с нами!