— Втащи мне как следует, — подбодрил Эйтон. — Ты, видать, расставил приоритеты.
Не почувствовав должного напора, вырвался из хватки брюнета и показано оправил рубашку, не забыв пятернёй зачесать волосы назад. Господи, когда этот вечер закончится? В неуверенности перевела взгляд на носки своих туфель, ощущая дикую боль в области лодыжек. Чувствовала себя лишней, чужой, а стоило Томасу грубо выругаться, так вовсе захотелось превратиться в невидимку:
— О каких приоритетах ты толкуешь? Как же не поймёшь, что у меня помимо такого безумца, как ты, есть жена и скоро появятся дети! И я, чёрт возьми, не обязан остужать твой вечно горящий зад!
Губы Эйтона криво растянулись в ухмылке, прежде чем он кивнул и обратил своё внимание на меня. Слишком неожиданно посмотрел, отчего стушевалась и уставилась в противоположную сторону, как если бы ничего не слышала и ничего не видела.
— Поехали, Фанни.
Кажется, о моём существовании вспомнили только сейчас, потому что тут же ощутила на себе две пары зорких глаз. Нерешительно кивнула на здание ресторана и промямлила:
— А ты разве не должен завершить мероприятие?
Эйтон устало закатил глаза, вспомнив о пресс-ужине, и уже было собрался вернуться в зал, но голос друга…или уже бывшего друга? Голос Томаса удержал мужчину на месте:
— Я всё улажу, — заверил он и бросил взгляд на притихшую Никки. — Но прежде чем уехать, Эйт, извинись перед Никки.
Мистер Хилл неверующе сощурился и, не услышав громкого смеха и радостного: «Шутка!», сам рассмеялся. Громко и слишком неубедительно, заставляя меня обеспокоенно покоситься на девушку. Ей не требовались извинения, однако она заинтересованно наблюдала за смехом золотоволосого и не подумала отказываться от слов прощения. Их не последовало.
— За что мне извиняться? — подивился Эйтон и впился взгляд в потемневшие глаза друга. — И после этого ты будешь спрашивать, о каких приоритетах идёт речь.
Ощущала дикую неловкость, проносясь мимо парочки следом за мужчиной, и смогла оправиться от неприятного чувства, только оказавшись в салоне автомобиля. Эйтон в раздражении хлопнул дверью и, не давая мотору реабилитироваться от «спячки», с громким свистом шин вырулил с парковки.
— Эйтон… — осторожно позвала, боязливо поглядывая на стрелку спидометра, но не успела попросить сбавить скорость — одного взгляда было достаточно, чтобы я захлопнула рот и отвернулась к окну.
«Его лучше не трогать», — внушала себе, разглядывая проносившиеся за окном огни ночного города. Такой вот Эйтон пугал. Подобный Эйтон был для меня сродни незнакомцу, а я всегда тушевалась оказаться с незнакомым человеком в замкнутом пространстве.
Первую половину нашей поездки надеялась, что он включит музыку, заполнит гнетущую тишину, но вскоре отказалась от сомнительной затеи. Трюк с музыкой не прокатит — вихрь мысленного потока в голове мужчины был слышан мне с пассажирского кресла.
Когда автомобиль остановился у высотного здания, Эйтон быстро покинул автомобиль, а я закопошилась с ремнём безопасности, пытаясь его расстегнуть.
— Боги, Фанни, всё намного проще, — закатил глаза мужчину и, обвив мою талию руками, одним движением ловких пальцев освободил из оков предательского ремня. Не удержалась — втянула носом до мурашек по коже пленительный аромат парфюма и встретилась взглядом с серыми глазами. Надеюсь, утром мне вновь удастся насладиться светло-карим сводом.
— Надеюсь, ты не забыла мою холостяцкую берлогу и не заблудишься, — бросил через плечо Эйтон, стоило нам оказаться в квартире, и поспешил скрыться на втором этаже.
«Не успокоился», — с грустью уловила состояние мужчины и обвела взглядом пустующий первый этаж. Одиноко и холодно находиться одной на такой огромной территории, но у меня не было выбора — Эйтон не планировал составлять мне компанию.
Заглянула в холодильник, ожидая увидеть аппетитное «ничего», однако в удивлении присвистнула. Пусть, для грандиозной трапезы еды явно маловато, но базовые продукты для вкусного завтрака покоились на полках холодильника. Улыбнулась и мысленно перенеслась в недалёкое будущее, в котором встречала мужчину с душистым кофе и вкусной глазуньей. Может, к тому времени он усмирит свой гнев?
Собиралась захлопнуть дверцу холодильника, но взгляд случайно зацепился за прозрачный ящик морозилки, сквозь который отчётливо проглядывались разноцветные формы для кубиков льда. Достала формочки и в неуверенности покосилась на второй этаж, не решаясь поддаться уговорам обезумевшего сердца.
Завтра Эйтон будет не просто злым, он будет морщиться от боли и негодовать на проступившую синеву, если вовремя не предотвратить последствия. Махнула рукой на сомнения и на скорую руку соорудила подобие холодного компресса.
Эйтона не было в спальне. Я обнаружила его в комнате, в которой хранилась золотая коллекция комиксов, и осторожно постучала в дверь, хоть она и была приоткрыта.
— Извини, что отвлекаю, — пробормотала, когда мужчина оторвался от стакана терпкого напитка и поднял на меня взгляд. — Твоя рана… Я подумала, будет лучше приложить холодный компресс.
Он усмехнулся и показано прижал стакан к ноющей щеке, давая понять, что всё у него схвачено. Ну, конечно, он сам мог о себе позаботиться. Как же глупо!
— Постой! — остановил Эйтон, когда со смущённой улыбкой намеривалась скрыться за дверью. — Давай сюда свой компресс.
Похлопал по обивке кожаного дивана рядом с собой и, не думал щадить меня, глазами следя за каждым моим нерешительным шагом.
— Спасибо, — добродушно поблагодарил и прижал переданный компресс к скуле, отчего глубокая складочка образовалась между бровями. — Чё-ё-ё-рт!
— Больно? — обеспокоенно спросила, протягивая руку к идеальным очертаниям лица, но резко остановила себя от фатальной ошибки.
— Какой же я кретин, Фанни, — глухо простонал Эйтон и откинулся плечом на спинку дивана. — Повёл себя отвратным образом! Внутри чувству такое хреновое засело.
— Тебе неловко перед друзьями?
Мужчина рассмеялся:
— Если выражаться твоим языком, то да.
Опустила взгляд на подушку дивана, глазами блуждая по незамысловатым узорам и отчего-то зашептала:
— Все были немного пьяны, — нашла сомнительное оправдание и мысленно застонала. Он, наверное, ждал от меня поддержки, а я ляпнула какой-то бред и сильнее вжала голову в плечи.
— Поэтому будет лучше, если каждый на свежую голову обдумает сегодняшний инцидент и принесёт друг другу извинения.
Попыталась исправить тупые углы своей «вдохновляющей» речи и замерла, заметив, как тень мужского силуэта медленно нависала надо мной. Из груди вырвался лихорадочный вздох, когда ощутила горячее дыхание на своей щеке и то, как невесомо мужчина коснулся своим лбом моего. Почему он оказался так близко? И почему я не могла оторвать взгляд от обивки дивана, оглушённая бешеным сердцебиением?
Губы задрожали, когда горячее дыхание опалило их, и я прикрыла глаза, не решаясь верить в происходящее. Как Эйтон мог допустить подобное безумие? Господи, как я могла забыть, что он сам — ходячее безумие?
Резко распахнула глаза и уставилась на мужчину, стоило почувствовать упругость его губ на своих губах. Секунда, и мужские ладони обхватили мои скулы и дали возможность насладиться ласками больших пальцев.
— Приоткрой ротик, — зашептал Эйтон, прекращая осыпать мои губы мимолётными касаниями. — Позволь поиграть с твоим язычком.
Дёрнулась от подобной просьбы, а губы сами, непроизвольно, податливо приоткрылись, открывая для меня мир неизведанного удовольствия. Хотя на тот момент я была не в силах насладиться происками языка Эйтона, настолько сильно повязла в страхе и противоречивых эмоциях.
Ощущала, как настойчивый язык обследовал коронки моих зубов, как кончик языка «поигрался» с нёбом и, наконец, отыскал мой язык, в быстром танце сплетаясь с ним. Пальцы сжались на обивке дивана, и я неуверенно задвигала языком навстречу Эйтона, пытаясь подхватить заданный темп. Если это сон, очередная шутка, если за всем «этим» последует смех — это будет слишком жестоко. Господи, провалюсь сквозь землю от стыда!
— Я не заставляю, — отстранился от меня мужчина, и я обескураженно захлопала глазами, не в силах уловить смысл. — Но буду благодарен, если ты мне ответишь. А то чувствую себя одним в поле воином.
Как? Мои ничтожные попытки оказались настолько ничтожными?
Прижала ладони к разгорячённым щекам и в смущении посмотрела на улыбающегося мужчину. До чего же стыдно!
— Я… я никогда раньше не целовалась.
Глупо-глупо-глупо! Прикрыла глаза и покосилась на панорамное окно, желая как можно скорее выйти в него.
Эйтон с удивлённым смешком протянул подобие «э-м-м», прежде чем наклонить голову и заглянуть в мои лихорадочно бегающие глаза:
— Ты типа приверженец глупой «моды»? Ну, знаешь… — мужчина со смехом передразнил крикливых девиц. — «Я не целуюсь, но моя вагина открыта двадцать четыре на семь!»
Убито покачала головой, заставляя Эйтона зависнуть на несколько секунд, и добить меня одним вопросом:
— Ты девственница?