— Почему ты такая грустная? — уловил настроение Эйтон и поигрался пальцами с задравшимся подолом моего платья. — Из-за вчерашнего?
Замотала головой и в подтверждении своим поспешным движениям заверила в обратном. Я не жалела, даже после услышанного разговора не пожалела, и не подумаю допускать мысли об ином исходе событий. То, что было между нами — это прекрасно, и я ни за что не омрачу воспоминания о случившемся жалкими сожалениями. Однако мысль о том, что Эйтон не разделял моих восторгов, уничтожала изнутри.
— Дело в твоей семье? — предположил мужчина, чем немало удивил. — Ты как-то говорила, что у тебя возникли проблемы.
Отрывисто кивнула и, перехватив светло-карий взгляд, решилась рассказать:
— Мой сосед, с которым ты успел познакомиться, ночью того же дня ворвался в мою квартиру и устроил погром, — не стала вдаваться в подробности, на одном дыхании выпалив правду. Может, не стоило быть откровенной с Эйтоном и посвящать в свои проблемы, однако мне требовалось высказаться хоть кому-то.
Поспешила уменьшить градус повисшего напряжения, исходившего от мужчины, и махнула рукой:
— Я уже прибралась, так что всё нормально.
Эйтон неодобрительно прищурился:
— Нихуя ненормально, Фанни. Это повторится снова, ты же понимаешь?
Я с ужасом и мазохистским предвкушением дожидалась очередного нашествия пьяниц, но мужчину попыталась заверить в обратном. Не поверил, точнее не соизволил выслушать, грубо прерывая меня очередным ругательством:
— Ты заявляла в полицию?
— Это бесполезно, — грустно улыбнулась и, не желая наблюдать в прекрасном карем взгляде опасные огоньки, запустила пятерню во взлохмаченные волосы. — Он отомстил, и больше ему нет смысла мне досаждать.
Я соврала, но до чего же сильно захотелось верить в собственную ложь!
— Вот уёбок! Он отомстил мне, Фанни, воспользовавшись твоей беззащитностью! Ну, ничего, я в долгу не останусь…
От услышанного безумия холодок пробежал по спине, а перед глазами вновь и вновь замелькали ужасные картины. Только намеривалась запротестовать и заставить мужчину выкинуть из головы кровожадные мысли, как он неожиданно обвил руками мою талию и переместил к себе на бёдра, заставив коленами упереться в мягкую обивку кресла.
— Эйтон, не нужно никаких «долгов», давай просто забудем тот инцидент и…
Громким «ш-ш-ш-ш» мужчина заглушил мои лихорадочные причитания и указательным пальцем поигрался со шнуровкой на моей груди, в точности также как прошлой ночью. Одно воспоминание — и ноги непроизвольно сжались от нахлынувших эмоций.
— Предлагаю на этом закончить разговор об еблане, — в свою очередь предложил и с внезапным озорством заглянул в мои глаза. — Лучше ответь, почему ночью не дождалась меня и ушла к себе?
Вопрос выбил из колеи, а в купе с нежным прикосновением горячих губ к оголённой ключице, чуть было не сдал со всеми потрохами.
«Твоё кокетство и обещание встретиться с «малышом» лишили меня удовольствия заснуть с тобой в обнимку», — чуть было не ляпнула, одурманенная влажными поцелуями, но нашла в себе силы выдавить правдоподобную ложь:
— Я как-то растерялась, — тихонько посмеялась и спрятала лицо в ложбинке его шеи, ощущая ответный задорный смех. Эйтон мог навестить меня ночью, мог схватить в охапку и вернуть в постель, мог остаться в выделенной для меня спальне, но ничего из перечисленного не сделал. Значит, не сильно нуждался в моей компании. От подобного открытия сердце болезненно сжалось в груди.
Позволила наглому языку ворваться в мой рот и переплестись с моим языком, позволила себе окунуться в наше сумасшествии, с нескрываемым желанием подстраиваясь под ласки умелых рук, обвивающих мои бёдра, и пальцем, жадно сжавших ягодицы. Я попробовала раствориться в объятьях, вспоминая, как жарко, волнительно, и обещающе могли эти пальцы доставлять удовольствие, однако не могла избавиться от гнетущих мыслей. Одна за другой сотрясали моё сознание, напоминая, что сегодняшним вечером Эйтон с не меньшей страстью, возможно, с большей пылкостью будет ублажать «малыша». Этих мыслей было достаточно, чтобы вынужденно отстраниться от ласк мужчины.
— Я у тебя в долгу, — многообещающе прошептал он и грубо сжал пальцами мою грудь, вырывая из груди громкий стон. — Какие вкусные стоны, Фанни! Самое время продолжить незавершённое дельце, м-м?
Всё внутри меня тут же радостно заулюлюкало, а душа в унисон завопила «Да-да-да-да!», однако я нашла в себе силы упереться ладонями в мужскую грудь и отстраниться: