— Прости меня, Эйтон.
— Прости меня, Франческа, — не остался в долгу мужчина и неожиданно протянул руку с оттопыренным мизинцем, призывая к детскому способу примирения. — Мир?
Губы непроизвольно растянулись в подобие улыбки, и я дрожащим мизинцем сцепилась с пальцем Эйтона.
— Мирись, мирись, и больше не дерись, Франческа.
Показано потёр ладонью пострадавшею щёку и состроил страдальческое выражение лица, заставляя сочувственно разглядывать труды проделанной работы. Я даже подумать не могла, что моя ладонь настолько тяжёлая.
— Больно, да?
Эйтон горестно кивнул и склонился ближе ко мне:
— Поцелуй, и всё пройдёт.
Ни лукавый взгляд, ни игривый тон не смогли заставить меня пересилить издыхающую в глубине души обиду, из последних сил борющуюся с податливой отходчивостью.
Осторожно отстранилась от мужчины, за что была награждена понимающей ухмылкой. Эйтон отступил и оправил воротник тёмно-кремовой рубашки:
— Приходила Келси и приготовила ужин, — забавно скривился и кивнул в сторону кухни. — Домашняя еда, вроде как, получше ресторанной будет.
Одно упоминание об еде вызвало торжественный вой изголодавшегося желудка, который громким эхом раздался в тишине квартиры. Щёки покрылись румянцем, но я тут же совладела со смущением:
— Поужинаем вместе? — это был скорее риторический вопрос, однако ответ Эйтона выбил из колеи:
— Без меня, хорошо? Я, возможно, ещё успею присоединиться к субботним посиделкам друзей.
Застыла, как вкопанная, и, не моргая, наблюдала за направившимся в свою спальню мужчиной. Сердце болезненно сжалось при мысли, к каким друзьям он спешил, и что подразумевалось под безобидными «посиделками». До чего же больно и обидно! Топнула ногой от безысходности и запустила пальцы в волосы на затылке, ощущая резкую боль от соприкосновения со спутавшимися локонами.
Эйтон не солгал — запах вкусного ужина привлёк мой желудок сразу же, как я переступила порог кухни. Глупо было рассчитывать на приготовленный романтИк, однако аккуратно разложенные на столе приборы свидетельствовали о порыве романтической натуры. Эйтон был прав — я непроходимая дурочка, которая за считанные секунды уверовала его в своей истеричности и любительстве к рукоприкладству.
Набравшись смелости, решительно направилась в комнату Эйтона и, подойдя к приоткрытой двери, заглянула внутрь. Мужчина стоял в пол-оборота, но я отчётливо видела его напряжённые плечи и то, как быстрыми движениями проглатывал несколько белых капсул.
Я постыдилась своих догадок, пришедших на ум при виде неизвестных капсул, однако неприятные мысли не давали покоя. Это что-то наркотическое, или я настолько параноик?
Постучала в дверь и осторожно вошла в комнату, когда Эйтон успел скрыть банку с капсулами в карман накинутого на плечи бомбера:
— Франческа, почему не кушаешь? Я отсюда слушаю урчание твоего желудка!
Неосознанно обхватила живот рукой и тут же её отдернула, замечая характерную ухмылку мужчины. Он явно в приподнятом настроении и в предвкушении о предстоящих «посиделках», отчего я почувствовала себя ещё хуже.
— Ты уезжаешь к девушке, которую хотел вызвать?
Я сама подивилась бреду, слетевшего с языка, и тут же исправилась под непонимающий взгляд карих глаз:
— Ты уезжаешь к проститутке?
Брови Эйтона саркастически изогнулись, и мужчина медленно двинулся в мою сторону:
— О-ля-ля, Франческа, ты не устаёшь меня удивлять.
— Я права? — продолжала настаивать на своём, стараясь не замечать насмешливый тон. Хоть кому-то из нас смешно.
Эйтон остановился напротив меня и задумчиво склонил голову набок:
— Нет, ты не права.
Наверное, это было ошибкой, но я поверила словам мужчины. Может, мне до помутнения в рассудке хотелось верить в ложь, хотелось быть обманутой, но я поддалась на серьёзный ответ без заминок, на уверенный карий взгляд. Не посчитала нужным скрывать дольную улыбку, находя в себе силы признаться:
— Не хочу, чтобы ты уходил.
Эйтон лукаво заглянул в мои глаза:
— А чего ты хочешь, Франческа?
Намёки мужчины слишком очевидные, но я лихорадочно залепетала, всеми возможными способами избегая их:
— Мы можем поужинать и… можем посмотреть фильм — жанр на твой выбор, я не прихотлива.
— А можно мне отужинать тобой, Франческа? — вздрогнула от неожиданно прямолинейного вопроса, а мужчина продолжал проверять моё смущение на прочность. — Почему так удивлённо смотришь? Думаю, не секрет, что я тебя хочу.
Неугомонное сердце в лихорадочном темпе загрохотало, а ладони предательски вспотели, что было явным индикатором для внимательно следящим за мной Эйтона. Ему не требовалось читать мысли, чтобы осознать очевидное — я поплыла. В прямом смысле уплыла в заоблачные грёзы, где нет места для себялюбивой, жестокой и до жути пугающей натуры мистера Хилла. Только весёлый, обаятельно улыбающийся, с задорным огоньком во взгляде Эйтон… и я.
— Почему ты меня хочешь? — прошептала, испытывая дикое смущение от собственных слов. Смущение и облегчение от того, что решилась озвучить мучивший меня вопрос.
— Разве не очевидно? — улыбнулся Эйтон и положил ладони на мои плечи, не обделяя кожу ласками большого пальца. — Ты замечательная, bella donna!
«Он был нежен, говорил такие приятные слова, что дух захватывало!», — подобно громкому звону колоколов раздался в голове голос Лилит, не позволивший окончательно забыться под чарами кареглазого.
«Не удивлюсь, если он ведёт список тех, кто кончает с его именем на устах!», — не унимался голос, за что могла только поблагодарить свой здравый смысл. Он существовал! Этот факт воодушевил, и я осмелилась удивить мужчину неожиданным порывом — обвила руками его шею и прижалась губами к полоске мужских губ.
Пора вспомнить свой наивный, но подающий большие надежды план.