— С другой стороны, — протянул Томас, лукаво поглядывая на меня. — Ты желал сегодняшним вечером шлюх и стриптизёрш в поисках острых ощущений, чем не альтернатива, м-м?
Наш игральный стол разразился громким хохотом, однако я не обронил улыбки — в упор смотрел на друзей и на затворках своего разума понимал, что они шутят. Осознавал удачную перспективу поддержать смех и продолжить вечер на весёлой ноте, но скребущие на душе кошки не позволили этого сделать. Они взъерошились, зашипели и выпустили когти.
Артур, будто уловил моё настроение, поспешно успокоил:
— Да брось, Эйт, это шутка, — подался чуть вперёд и заговорщицки нам подмигнул. — Георгу не требуются утешения. Он просто в активном поиске!
Очередная порция смеха, но на этот раз она быстро утихла — выбросил карты в центр стола, отчего поднялся карточный вихрь, и в ожесточении встал из-за стола.
— Если на мальчишнике вам требовался клоун, сказали бы заранее, я бы захватил красный нос!
Вышел из игрального зала и направился прямиком на балкон, украшенный бетонными колоннами в готическом стиле. Само здание отличалось от большинства увеселительных заведений Лас-Вегаса своим шармом романской эпохи.
Оставил позади громкую музыку, писк игровых автоматов и вдохнул полной грудью чистый воздух. На улице заметно похолодало, что было мне только на руку — ветер остудил разгорячённые нервы, и я попытался совладеть с эмоциями. Не мигая, следил за яркими огнями ночного города, который никогда не спал и каждую заблудшую душу призывал познать прелесть ночной жизни. И я поддался искушению, уговорил Свена на мальчишник в Лас-Вегасе и с удовольствием организовал вечеринку на радость жениха и невесты. Уверен, Никки гордилась собой, когда узнала, что её идея пришлась мне по душе — никаких шлюх, чисто мужская компания.
Положил ладони на каменные ограждения балкона, отделяющие от падения с высоты двадцатиэтажного дома, и почувствовал, как злость быстро улетучилась с очередным дуновением ветра. Быстро настигла меня и столь же быстро покинула, оставив после себя неутешительные последствия. Вместо огонька ярости вновь ощутил поганое чувство, засевшее глубоко в печёнках и не дающее насладиться вечером.
«Ты уезжаешь? — всплыл в голове девичий голос, и пальцы непроизвольно сжались в кулак. — Надолго?»
Всего лишь на одну ночь, Фанни, но я бы предпочёл не видеть тебя как можно дольше, чтобы предотвратить ужасные последствия. Вечные последствия!
— Эйт, — услышал голос позади себя и не обернулся, заставляя Томаса подойти ко мне и облокотиться об ограждение балкона. — Долго собираешься здесь торчать?
— А что? Потребовались услуги придворного шута? Подождите минутку, сейчас только надену колпак с ослиными ушами.
Брови друга стремительно взлетели вверх:
— Мы всегда подсмеиваемся друг над другом, и тебе это известно. Когда успел стать неженкой, Эйт?
Перевёл взгляд на ночное небо и вынужденно признал, что Томас прав. Он, чёрт подери, всегда прав, а я вновь почувствовал себя кретином, который очередным дерьмом портил праздник друга.
— Извини, — пробормотал, признавая своё поражение уже не на «карточном» побоище. — Неделю хожу злой, как чёрт, и всё воспринимаю в штыки. Не принимай на свой счёт, и старика успокой.
Томас кивнул, но не спешил оставлять меня наедине с творившимся в душе дерьмом. Задумчиво поцокал языком и, всё-таки, осторожно спросил:
— Не хочешь поделиться?
Хочу ли поделиться гнетущими мыслями? Нет, однако, они настойчиво колотили мозг, вызывали сокрушительные боли, и я не мог претерпевать очередную мозговую встряску в одиночку. В конце концов, друзья и нужны для того, чтобы разгребать дерьмо поочерёдно!
— Я наступил на одни и те же грабли, — признался и поймал непонимающий взгляд друга. — Я связался с девственницей, хотя она уже и не девственница.
Томас шумно выдохнул и, уверен, насильно удержал себя от возведённых к небу глаз — он всегда презирал мою излишнюю любвеобильность и связи с девушками «другого» сорта. Он презирал мои специфические методы достижения поставленных целей.
— Ну, и скажи мне — нахуя?
— Я не планировал с ней спать, — тут же заступился за себя. — Она вообще не в моём вкусе!
В карих глазах друга промелькнуло удивление вперемешку с пониманием вдруг прояснившихся деталей:
— Ты говоришь о той блондинке на пресс-ужине? — отрывисто кивнул, заслужив в ответ гневное шипение. — Чёрт подери, Эйт!
Я начал жалеть о своей сговорчивости, но не дождавшись от друга гневной тирады, а лишь недовольного сопения, решился продолжить: