Дверь в квартиру оказалась запертой на нижний замок, отчего пришлось осторожно постучать в дверь и прислушаться к приближающимся шагам. Однако никакого движения слышно не было, будто никто не спешил открывать для меня дверь и пропускать внутрь. Воспользовалась ключом и, войдя в квартиру, нахмурилась от едкого запаха табачного дыма. Едва уловимо играла музыка в гостиной, и по мере того, как я приближалась к источнику звука, отчётливо ощущала энергетику Эйтона.
Не видела его два дня, а кажется, будто бы вечность прошла с последнего нашего разговора. На протяжении недели наш разговор ограничивался общими фразами, и после холодной завершающей ноты и чувствовала прожигающую насквозь вину.
— Привет, — неуверенно пробормотала, найдя мужчину на кухни. В удивлении остановилась у стойки, наблюдая, как быстро он соорудил бутерброд и налил в кружку крепкий чай. Глянул на меня через плечо и кивнул в знак приветствия, заставляя в недоумении приподнять брови. Теперь он вовсе со мной не разговаривает?
— Как съездил?
— Отлично, — с энтузиазмом отозвался Эйтон, удивляя быстротой смены эмоций. — Я просрал около трёх тысяч долларов и осушил примерно полбутылки коньяка. Франческа, ты осознаёшь мою ебнутость? Только полный кретин мог проиграть три тысячи на трезвую голову!
Криво улыбнулась и спрятала руки за спиной, стараясь не выдать лихорадочную дрожь в пальцах. Мне страшно — предчувствовала приближение конца и ощущала, что морально не готова к финалу. Я не хотела достигать финиша в нашей сумасшедшей гонке.
— Почему «Франческа»? — тихонько спросила. — Ты всегда называл меня «Фанни».
Эйтон откусил приличный кусок от бутерброда и активно задёргал плечами, как если бы говорил: «Без понятия, Франческа. Не доставай глупыми вопросами!» Отвела взгляд от мужчины, облачённого только в тёмно-синие джинсы и дорогие ролексы, и не сдержала тяжёлого вздоха. То ли мой вздох, то ли сила космоса заставила его оторваться от бутерброда и оглушить приятной новостью:
— На днях ты получишь свой первый аванс. Поздравляю!
Да, я бы непременно порадовалась и поблагодарила за искреннюю улыбку, если бы Эйтон не добавил:
— Сможешь снять квартиру в приличном районе, а не в убогом Бронксе.
Вот он — тонкий намёк, о котором подразумевала и с опаской дожидалась. Теперь мой ход, да?
— Спасибо! — попыталась растянуть губы в улыбке, наблюдая, как мужчина отвернулся к столешнице и закопошился с чайников. Приблизилась к нему вплотную и, растерев мокрые ладони о плотную ткань своих джинс, обхватила руками обнажённый торс. Ощутила исходившее от мужчины напряжение, но умудрилась не отпрянуть, напротив, уткнулась носом в ямку между его лопатками и втянула носом притягательный древесно-пряный аромат.
Мои щёки пылали огнём, и я намеренно зажмурила глаза, в какой раз пересиливая себя от желания провалиться сквозь землю. Если Эйтон оттолкнёт — это будет крупное фиаско. Это будет моё моральное уничтожение, после которого самое время покупать билет в один конец и молить небеса, чтобы наши пути никогда не пересекались.
— Я скучала по тебе, — пробормотала и замерла, когда Эйтон отошёл от ступора и развернулся в моих руках. Упорно не поднимала взгляд, пока не почувствовала, как его длинные пальцы поигрались с кончиком моей косы, переброшенной через плечо. Готова поклясться — на губах мужчины прочно обосновалась ухмылка.
— Сильно скучала? — кивнула и подняла взгляд на мужчину, чтобы в ту же секунду задохнуться от его невероятной близости — могла разглядеть золотистый ободок вокруг карего зрачка и очертания прозрачной линзы.
— Ты должен компенсировать своё отсутствие, — ошалевшее сердце своим лихорадочным биением заглушило слова, но Эйтон услышал, раз брови в удивлении приподнялись, а в глазах поселился озорной огонёк. Ему это нравилось, а мне требовались неимоверные усилия, чтобы поддерживать заданный темп.
— И как я могу компенсировать?
Игривый тон — услада для моих ушей, а провальная попытка коснуться моих губ поцелуем — головная боль мистера Хилла. Осторожно отстранилась от поцелуя и улыбнулась:
— Компенсируешь билетом на выставку, м? — пока Эйтон непонимающе хмурил брови, я пальцами показала цифру «два». — Два билета.
Эйтон отстранился от меня, а я не стала сопротивляться, довольно присаживаясь на барный стул. Облокотился о столешницу и задумчиво потер большим пальцем подбородок, не сводя с меня своего пронзительного взгляда.
— Без проблем, bella donna, — наконец, произнёс, вызывая на моих губах счастливую улыбку. По крайней мере, я надеялась, что мне удалось изобразить счастья.
— Хочешь пригласить брата?
— Нет, — покачала головой и, перехватив заинтересованный взгляд, не стала удовлетворять любопытство. Ничего более не добавила, а Эйтон вернулся к своему бутерброду, однако не доел — отправил в мусорное ведро и поспешил оставить в одиночестве с грохочущим в грудной клетке сердцем.