Вторая капсула вклинилась в борт где-то в нижней части судна, куда техножрец при всем желании заглянуть не мог. Он передал по воксу предполагаемые координаты вражеского прорыва, надеясь, что хотя бы один из защищавших корабль Когтей обратит внимание на его послание.
Спустя семь минут и тридцать семь секунд, когда пустотные щиты вновь включились и работа над восстановлением антенны была выполнена почти на сорок процентов, за спиной техножреца промелькнула тень. Делтриан неохотно решился уделить внимание этому факту и уже наполовину развернулся, когда что-то ударило его в бок с силой титана и взорвалось со вспышкой, неуловимой человеческим глазом. Глазные имплантаты механикуса теоретически были в состоянии зарегистрировать сферическую взрывную волну, неопределимую другими методами. Она быстро рассеивалась в вакууме, не встречая сопротивления. Однако техножрец не стал ничего отслеживать. Снаряд, сдетонировавший о его грудную клетку, оторвал его от корпуса и потащил по бронированной шкуре корабля.
Пока жрец катился по обшивке, вытянув несколько рук для того, чтобы ухватиться за что-нибудь и прервать падение, его когитатор проделал следующее. Во-первых, каталогизировал непосредственные повреждения, нанесенные его физической оболочке. Во-вторых, отметил, что шестерка его сервиторов резко замедлила работу, вернувшись к своим естественным, примитивным и неуклюжим поведенческим моделям. В-третьих, отвел время для того, чтобы послать предупреждение остальным ремонтным бригадам на судовой обшивке. И наконец, когитатор разрешил своему владельцу секундное удивление: как, во имя бездонных бездн, кто-то из имперских космодесантников ухитрился пережить взрыв капсулы и подобраться к нему, Делтриану, для выстрела в спину? Такой уровень стойкости вызывал раздражение, если обнаруживался у противника.
На все это ушло меньше секунды. Через три секунды после завершения когитации скольжение Делтриана и попытки уцепиться за поверхность корабля закончились тем, что он оторвался от корпуса и, вращаясь, поплыл в пустоту. Звезды кружились и мутнели в его глазах.
Без всякой возможности создать тягу или инерционную силу, он почти наверняка будет лететь в вакууме до самой своей смерти. Это… не оптимально.
Что-то схватило его за рясу и дернуло обратно. Он развернулся в безвоздушной невесомости и увидел руку, сжимавшую самый край его плаща, и воина, которому принадлежала эта рука.
Повелитель Ночи смотрел на жреца сквозь скошенные глазные линзы. Слезы красными и серебристыми дорожками стекали по демонической маске его наличника.
— Я слышал тебя по воксу, — сказал Люкориф из Кровоточащих Глаз.
— Да славится милость Бога-Машины, — ответил Делтриан по коммуникационному каналу.
Раптор без особых церемоний втянул жреца обратно на корпус.
— Как скажешь, — проскрипел Люкориф. — Оставайся здесь. Я перережу горло тому, кто напал на тебя. Потом можешь возвращаться к ремонту.
Двигатель на спине раптора бесшумно пробудился к жизни — его рев поглотил вакуум. Из маневровых двигателей вырвалось пламя, и Повелитель Ночи, оттолкнувшись от обшивки, помчался к поврежденному столбу.
Делтриан наблюдал за его полетом. Чувство облегчения было столь велико, что он решил не записывать неуважительные высказывания раптора для дальнейшей архивации.
На сей раз.
Ксарл выронил меч, с почти невозможным упорством добрался до стены и привалился к ней. Он оставался там бесконечно долго, пересчитывая раны и пытаясь восстановить дыхание. Кровь, текущая сквозь разбитый нагрудник, пахла слишком чисто и резко. Он знал, что эта кровь течет из сердца. Нехорошо. Если пробито одно из сердец, ему придется недели проваляться в апотекарионе, приспосабливаясь к аугментическому протезу. Он не мог пошевелить одной рукой, а вторая онемела от локтя вниз, и пальцы начали скрючиваться. Одно колено не сгибалось, а боль в груди делалась все холоднее и расползалась все шире по телу.
Он снова застонал от усилия, но так и не смог оторваться от стены. Может, еще минутку. Пусть регенеративные ткани восстановят ущерб. Вот и все. Вот и все, что ему нужно.