Пикантность ситуации заключалась в том, что во главе боевиков в этот момент встал Азеф. А стало быть, охранке были известны все детали плана, состав участников покушения, места, где они скрывались, и т. д. Аресты могли быть произведены в любой момент, но это не входило в планы ни Азефа, ни Герасимова.
Азеф заявил, что поскольку однопартийцы уже начали его подозревать, арест работающих под его руководством боевиков неизбежно повлечет за собой полный провал его самого. А потому решили действовать так: никаких арестов пока не производить, но мешать реализации плана. Делалось это так.
Поначалу Азеф размещал наблюдателей, которые должны были следить за перемещениями Столыпина и составить график его поездок, таким образом, что они никак не могли увидеть министра. И проводя долгие часы на морозе или под дождем, наблюдатели начинали нервничать, их боевой пыл улетучивался.
Некоторые из них, впрочем, пытались самовольничать, меняли пункты наблюдений и, в конце концов, начинали понимать пути перемещений Столыпина. Получив доклад об этом, Азеф извещал Герасимова, и тот прибегал к приему «спугивания».
То есть по следу того или иного боевика пускали «брандера». Так на жаргоне охранки именовали филеров-топтунов, которые специально вели наблюдение так, что не заметить их мог только слепой.
В свою очередь, о слежке докладывали Азефу. Тот вроде бы сомневался, просил перепроверить. А когда информация подтверждалась, отдавал приказ: все бросить, думать только о спасении членов организации. И давал подробные инструкции, в каком порядке должны спасаться попавшие под наблюдение полиции боевики. Лошадей, экипажи, квартиры и т. п. – все это, конечно, бросали на произвол судьбы. Но боевики, следовавшие указаниям Азефа, благополучно скрывались от преследовавших их шпионов.
Потом, конечно, они начинали все сначала, однако время, драгоценное время уходило впустую. Да и партийная касса не была бездонной…
Эта тактика долгое время срабатывала безотказно. И если Столыпина все же убили, так вины в том Азефа нет: покушение в Киеве совершил студент Багров, который к петербургской боевой организации не имел никакого отношения.
Покушение на царя
Тем не менее, определенная тень подозрений на Азефа все же пала. Причем, как с одной, так и с другой стороны. Центральный комитет социал-революционеров посчитал, что боевики под руководством Азефа недостаточно интенсивно работали; Герасимов же стал подозревать, что, возможно, Азеф далеко не все ему докладывает…
Тогда Азеф пошел ва-банк. Он предложил Центральному комитету новую жертву – самого царя. И предложил на выбор несколько вариантов его устранения. Были, например, планы проникнуть во дворец в составе одной из монархических депутаций, которые приходили засвидетельствовать царю свои верноподаннические чувства. Кроме того, рассматривались варианты покушения во время царской охоты и одной из его поездок в Ревель.
Особые надежды как на главного исполнителя Азеф возлагал на одного молодого социалиста, который только что закончил семинарию и в качестве духовного лица через своих влиятельных родственников мог получить место в храме где-либо неподалеку от Царского Села.
Понятное дело, сам же Азеф и брался предотвратить цареубийство, поставив охранке жесткое условие: это будет последняя его акция. Слишком велик был риск, что его раскроют, и Азеф хотел уйти на покой, получив крупный куш, а также надежные документы для отъезда за границу.
Ему действительно удалось сорвать покушение на царя во время поездки в Ревель. Причем по ходу дела выяснилось, что Азеф осведомлен о всех деталях перемещений царя еще лучше, чем сам Герасимов. Из каких источников он черпал свою информацию? Сам Азеф ответить на этот вопрос категорически отказался. И заторопился с выездом за границу.
В июне 1908 года он покинул Россию, чтобы больше уже не возвращаться в нее. Но из дела пока окончательно не вышел. Свою любовницу, которая, конечно, вместе с ним уехала из России, он оставил в Германии, а сам поспешил в Париж и затем в Глазго (Шотландия), где шла подготовка к новому покушению на царя.