Сапёры подползли к этой дороге. Скованный морозом, утоптанный снег звенел. Он был так гладко, так твёрдо, до блеска укатан, что каждая свежая царапина, а не то что вновь заложенная мина, была бы на нём заметна. Как быть? Пока товарищи раздумывали, Николай Харитонов закатал рукава маскировочного халата, мягко ступая в валенках вышел на дорогу и начал тоже в шахматном, но в обратном порядке переставлять немецкие таблички, тщательно затирая потом старые ямки от колышков.
На рассвете, уже сидя у своих в блиндаже боевого охранения за кружкой горячего чая — так как хмельного и на войне Харитонов в рот не брал, — он криво улыбался, слушал отдалённые, глухие взрывы, доносившиеся с немецкой стороны. Какой-то вражеский транспорт запутался в собственных ловушках, и машины рвались на своих же минах.
В другой раз ночью перед штурмом города Калинина, уже обложенного с трёх сторон частями Советской Армии, Харитонова послали резать проволоку стационарных вражеских укреплений. Капитан предупредил, что местность перед проволокой густо заминирована по какому-то новому, ещё не разгаданному способу и что несколько сапёров из соседнего батальона уже погибли на непонятных ловушках.
Харитонов взял кусачки и пополз по следу одного из подорвавшихся. Он подобрался к проволоке и, прежде чем приступить к работе, долго осматривал место гибели товарища. Пятна чёрной гари явно обозначились под самой проволокой — значит, секрет был связан с ней. Харитонов пополз вдоль проволоки и вдруг заметил, что у кольев от проволоки вниз идут неприметные, прозрачные, присыпанные снегом ниточки. Сапёр подполз к одной из них, тихонько отгрёб кругом неё снег, а потом стал плавить его своим дыханием, не трогая, не колебля ниточки.
Он знал, что эта нитка протянута к смерти. Он почти касался её губами. Когда в снегу начала оттаивать воронка, он увидел, что на дне её вырисовывается круглый металлический цилиндр. Хитрость была разгадана. Малейшее колебание проволоки ниточки передавали на чуткий взрыватель, и мина огромной силы, уничтожая неосторожного сапёра, одновременно сметала все следы, которые могли бы привести к разгадке секрета, и сигнализировала на передовые, что кто-то появился у укреплений.
Поняв, в чём дело, Харитонов сбросил полушубок и, отдавая себе ясный отчёт в том, что может взлететь на воздух, стал осторожно действовать.
Капитан Грушин, сидя в передовой траншее, отсчитывал тягучие секунды и нетерпеливо поглядывал в темноту, где исчез солдат. Давно прошёл положенный час, а Харитонов не возвращался. Но и взрыва не было слышно — значит, он жив. И капитан, ёжась от холода, продолжал смотреть на часы. Наконец, уже перед рассветом, когда холодная мгла стала рассеиваться и сереть, послышалось тяжёлое дыхание и захрустел снег.
Через снежный бруствер в траншею свалился Харитонов, весь исцарапанный, измученный, криво улыбающийся синим, окоченевшим ртом. Стуча зубами от холода, он достал из кармана металлический цилиндр, похожий на коробку из-под кофе.
— Вот она. Надобно ребятам показать — двадцать восемь таких штуковин с проволоки срезал. Хитрая работа: чуть проволоку колыхнёшь — и будь здоров! — Он бросил на снег разряженную, уже безвредную мину, потом вытянулся и доложил: — Проходы прорезаны и обвешаны сосновыми лапками, товарищ капитан!
Потом, в свободный час, Харитонов долго корпел над принесённой миной. Он изучил её механику и, разобрав на части, показал товарищам нехитрый, в конце концов, секрет немецкой новинки. Он научил их отыскивать соединительные нити и показал, как, оттянув нити вниз, ослабив их напряжение, чтобы «не разозлить мину», можно безопасно разряжать «секретки» простым ножом.
Особенно пригодились способности Харитонова в дни весеннего наступления по талым дорогам и хлябям Калининщины. Отходя и всё время стараясь вывести свои войска из-под удара авангардов наступающей Советской Армии, фашисты двинули в дело свою весьма обширную технику минирования. Они усеивали «сюрпризами» дороги, тропинки, пороги изб, двери блиндажей, брошенные машины и орудия, продукты на оставленных складах, даже могильные кресты, даже трупы своих солдат.
Харитонов во главе сапёров-разведчиков шёл впереди одного из наступавших батальонов, обшаривая дороги миноискателями, зондируя их щупали и кошками, зорким глазом осматривая каждый предмет, лежавший на пути.