Часть I. ПЕРВЫЙ ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ. Глава 1. НОВЫЕ ВЕЯНИЯ В СТАРОМ КАБИНЕТЕ. ГЛАВНЫЙ ГЕРОЙ. ИНСТРУКТАЖ
Здесь мрачные столы тёмного дерева дремали, безразличные к кипам наваленных на них папок и канцелярских книг: ведь каждый из них спокойно мог выдержать огромную каменную глыбу; здесь основательные стенные шкафы равнодушно поскрипывали отворяющимися дверцами, принимая в свои недра очередной отчёт; здесь цилиндрическая печь, выкрашенная в чёрный цвет, негромко гудела, обогревая стены и оконные стёкла изнутри за то, что снаружи их обдувал ветер и захлёстывал дождь. Здесь время, казалось, остановилось навечно, и стрелки на часах не отсчитывали его, а, очерчивая круги, исполняли некий магический ритуал, смысл которого был давно всеми забыт, да и отрывной календарь, похудевший на три четверти, спокойно ждал своего преемника и не завидовал ему, предвидя его то же бесцельное уничтожение чередой ничем не отличающихся друг от друга дней. Вчера, неделю, месяц назад к четырём столам из пяти, стоящих в комнате, поутру придвигались стулья, выкладывались бутерброды и булки к утреннему чаю, затем по бумагам бесшумно начинали скользить пальцы и ручки; пишущая машинка занималась своим делом тоже тихо, так как покоилась на толстой войлочной подкладке. К часу дня на плитку водружалась сковородка, в ней жарилась картошка (на следующий день сковородку сменял котелок, в котором тот же самый овощ варился). После перерыва снова продолжали сводиться сметы и оформляться ведомости, и всё это разбавлялось никчемными бытовыми разговорами до шести вечера, когда самая старшая из работающих окидывала хозяйским взглядом столы, стены и шкафы, выключала печку, свет и чинно шествовала к выходу, неодобрительно посматривая на опередивших её более молодых сослуживиц.
Однако, несмотря на монотонность и однообразие серых дней, перемены в плановом отделе СМУ №3 города Благина происходили, хоть и посещали его крайне редко. Так, освободился один стол, за которым ещё полгода назад восседала красавица Татьяна Семёновна, благополучно вышедшая замуж в прошлом году. На молодую была возложена важная работа по реорганизации строительно-монтажного управления в собственно аппарат, хозрасчётный поток монтажных и хозрасчётный поток отделочных работ, спущенная свыше министерством вкупе с горкомом, тщетно пытавшимися оживить вяло ползущее социалистическое строительство половинчатыми реформами. Начальство местное, обладавшее прекрасным нюхом и предугадывавшее неотвратимость более радикальных перемен, отнеслось к инициативе весьма прохладно и, регулярно навещая плановиков, заметило зорким взглядом, что и к жареной, и к варёной картошке стали исправно добавляться солёные огурцы, маринады и селёдка. Квашеная капуста на вилке в руке Татьяны Семёновны, украшенной обручальным кольцом, определила участь благих начинаний: на стол прекрасной Татьяны навалили кипу указов, распоряжений и циркуляров и груду канцелярских книг — когда же женщина ушла в декретный отпуск, дело заглохло в самом начале.
Директора сложившаяся ситуация устраивала, так как был человек, на которого можно было возложить ответственность; взыскивать же было не с кого. Для проформы, правда, руководство продолжало наведываться в плановый отдел и несколько раз пыталось воззвать к сознательности Лидии Васильевны, самой старшей и самой опытной, но совесть Лидии Васильевны была чиста: смерив просителя укоризненным взглядом, она поднимала калькулятор, толстую стопку бумаг, клала их на место и сокрушённо разводила руками. Со Светы, которой по молодости отчества не полагалось, спрос был невелик: у неё не было высшего образования и она занималась простой технической работой; Марина, самая молодая и самая приятная, работала машинисткой и имела полное право выстукивать разные премудрости, абсолютно в них не разбираясь. Николай Капитонович уходил в свой кабинет, пряча под недовольной миной хорошее настроение, и обдумывал более реальные планы. Было, например, предельно ясно, что на сложенный в подвале архив покушаются голодные мышки, и спасти ценную документацию от наглых посягательств было долгом любого честного человека.
Предстояло великое переселение, которому предшествовали длительные и ожесточённые перепалки с отделами, размещавшимися на первом этаже, но тут Николай Капитонович был непробиваем: он головой отвечал за сохранность важнейших манускриптов. Упорное сопротивление закончилось капитуляцией: архив подняли на первый этаж, на место административно-хозяйственного отдела, вселившегося к бухгалтерии. Столов и стульев в последней стало великое множество, и Лилия Андреевна, не жаловавшая ни толстых тётенек из АХО, ни удвоившееся количество пустопорожних пересудов, поднялась на второй этаж к плановикам, сославшись на невообразимую тесноту и недостаток кислорода. Из-за уменьшившегося вследствие убытия Татьяны народонаселения заскучавшие было Лидия Васильевна, Света и Марина новоприбывшей обрадовались, выделили для её стола уютный уголок у большого окна, из которого просматривалась улица, и всё покатилось по-старому, за исключением того, что Николай Капитонович стал терпеливо ждать, когда к нему явиться респектабельного вида человек и предложит за освободившийся подвал, в котором захочет открыть магазин или иной офис, приличную арендную плату. Директор ждал и соображал, как же из гаража для строительной техники и автотранспорта, примыкавшего к конторе, выхватить приличный квадрат для платной автостоянки (ведь район был обжитым и оживлённым!). Николай Капитонович был хозяином рачительным и бережливым и понимал, что махинации с прорабами и освоением капиталовложений вскоре сойдут на нет, ибо финансирование стремительно иссякало, и недостроенные здания превращали прекрасный город Благин в открытый музей позднего советского модерна под общим названием «долгострой». Между тем деньги куда-то да девались и рано или поздно должны были объвиться, и Николай Капитонович, поглаживая после очередного приёма пищи объёмистый животик, что-то соображал, что-то прикидывал и что-то рассчитывал.