— Да у них мало. Стоящие внимания суммы у перекупщиков за четыре, — показал свою осведомлённость Михаил Алексеевич.
— И это хорошо, если учесть, что вшивые вельветки, цена которых не превышает десяти баксов, выкладываются на прилавок за сто рэ. Приличный песцовый полушубок стоит тысячу долларов, а в рублях вырастает до шести. Иномарка зашкаливает за семьдесят наших деревянных, хотя даже в обеспеченных Штатах спокойно продаётся за пять штук зелёных. Делите одно на другое, получайте реальное стоимостное выражение и регулярно переводите зарабатываемое в конвертируемую валюту. Зелень успокаивает глаз и благотворно влияет на нервы, но! — Марио остановился так же резко, как и оборвал речь, и обвёл значительным взглядом присутствующих, как бы призывая уделить особое внимание тому, что сейчас прозвучит: — Доллар, являясь относительно спокойным прибежищем для спасения рублёвой массы от обесценивания, всё же не представляет собой абсолютно надёжную гавань, поскольку и сам подвержен инфляции. Как, впрочем, и любая другая валюта… Девочки, промышляющие по гостиницам за пять долларов, остались в повести Сэлинджера. Там же, в шестидесятых, осталась и пачка жвачек, насчитывающая восемь пластинок и продающаяся за семь центов. Тачка, стоящая пять тысяч, мало отличается от того, что производилось в начале семидесятых и реализовывалось за тысячу. Всё это началось в 1933, когда Рузвельт девальвировал доллар, чтобы спасти страну от Великой депрессии. Обесценивание ещё быстрее пошло с 1973, когда доллар окончательно отвязали от золота.
— А имеется ли на свете «абсолютно надёжная гавань»? — поинтересовался Михаил Алексеевич.
— Имеется. То, что подлежит постоянному использованию и потреблению. Зерно, нефть, руда, древесина, земля, дома, квартиры, дачи. Тут есть один небольшой нюанс: когда дело доходит до великих потрясений, биржа, то есть свободный рынок, на короткое время сбивает цены, но общей тенденции не меняет. И поэтому… Вы любите карты, ваша жена, Евгений Савельевич, предпочитает лото, а я предлагаю вам совсем другую игру.
Внимание, установившееся на лицах, плавно сменилось столь же всеобщим удивлением: все предполагали, что Марио, держащий в уме свою выгоду, закончит лекцию призывом быстрее вкладываться в строительство, но, похоже, дело принимало совсем другой оборот.
— Какую же игру? — спросил Владимир Владимирович.
— Для столь приятной компании и сюрпризы должны быть такими же приятными — я предлагаю вам игру, в которой выигрывает каждый, причём многократно.
Марио пришлось анализировать на лету, и он лихорадочно пытался подсчитать свои шансы на успех. Он не скатился на тривиальную саморекламу — и это оценили. Его слушали с вниманием, от былой беспечности со скукой пополам не осталось и следа, в комнате воцарилась атмосфера напряжённого ожидания развязки — это тоже говорило в его пользу. Оставалось только перебороть естественную жадность щедрой посулой будущих благ — и эта задача представлялась выполнимой, раз за столом шутя выигрывались и проигрывались тысячи долларов. Была не была, он рискует только престижем…
Марио уселся на свободном крыле углового дивана. Евгений Савельевич оказался слева от него, Михаил Алексеевич — прямо напротив, между ними сидел Егор Николаевич, чуть поодаль, справа на диване, расположился Вован.
— Условия такие, — начал Марио. — Сейчас каждый из вас кладёт вот сюда, — указательными пальцами обеих рук парень отметил сектор стола перед собой, — по две тысячи долларов. Я толкаю речь — коротенько, минуты на четыре. Суть заключается в том, что после того, как я солью вам конфиденциальную информацию, и учитывая то, что и последующие новости от меня могут оказаться такими же ценными, вы почувствуете себя настолько в выигрыше, что ни одна рука не протянется, чтобы забрать назад свой взнос.
«Кажется, это называется по-другому. Пай? Нет, не пай. Чёрт, я всё-таки волнуюсь. А, вспомнил: ставка. Лучше было бы сказать не „почувствуете“, а „окажетесь“ — звучало бы более убедительно. Ладно, Рубикон перейдён, что сказано, то сказано, жалеть уже не о чем. Сейчас всё решится. Они не обомлели от моей наглости — это хороший знак. Если бы хоть один знал, для чего мне это нужно!»
Славной братии тоже пришлось решать сразу, не было времени трезво оценивать риски, не было советчиков, не было рачительных жён рядом. Кидающие карты от скуки, давно пресыщенные ими, они внезапно увидели то, что могло их развлечь, да и явилось с совсем неожиданной стороны. Другая игра, пари — это по-новому, острее щекотало нервы. Марио и до этого говорил вещи, которые стоило запомнить, он связывал деньги с умом, пониманием и осмыслением ситуации. Как знать? А может быть… Манера поведения Марио, любопытство, интерес, прогнозы, перспективы — всё это, дробясь и соединяясь, решило исход дела в пользу сделавшего предложение. Первым среагировал Михаил Алексеевич: