Часть I. Глава 3. СВИДАНИЕ И ДУМЫ ПОСЛЕ
Лилия Андреевна с радостью увидела, что муж стоит у машины, держа для неё дверцу, а не просто приоткрывает её, как делал это раньше, не поднимаясь с сиденья. Она очень хорошо помнила своё голодное детство, пришедшееся на тяжёлый послевоенный период, бедную молодость и дорожила любыми формами благополучия, устроенности и уважения к себе. Однако, усевшись впереди и уже отправившись домой, она должна была сознаться, что сейчас ей чего-то недостаёт. Она слегка завидовала Марине, пока ещё беспечной, — не столько потому, что предвиденное случилось, сколько потому, что Марина имела счастье не задумываться о мизерности своих шансов и о будущем вообще. Лилия Андреевна хотела, чтобы её закрутил этот блаженный вихрь почти что отрочества со своим правом на отсечение грядущего, раз завтрашний день ещё не настал, ей мерещились ярмарки на площади, что-то праздничное, весеннее, солнечное и бездумное, дорога в светлое под лёгкую музыку, но ей было уже сорок лет и…
— Ты о чём задумалась? Грустишь или после работы устала?
— Нет, ничего определённого. Так, припомнилась «Мёртвая зона» Стивена Кинга и наложилась на давние воспоминания. Ярмарки, карусели, праздник — та пора, которой так мало нужно для счастья. Может, именно необходимость столь малого делает детство таким притягательным?
— Я бы не сказал. Запросы всё время растут. Мы обходились цветными карандашами за несколько копеек, а потом появились фломастеры, и для наших детей цена удовольствия выросла на порядок. Нам покупали отечественный магнитофон, и мы были счастливы, а сегодня каждому малолетке нужны видеоприставки, японская аппаратура, скоро компьютеры будут клянчить у родителей, и шмотьё, шмотьё, шмотьё…
— Да я не о материальном — я о праве жить радостью нынешнего дня и не задумываться о её быстротечности, о последствиях, о расплате вообще.
— Это не в возрасте — это в характере. Тебе мешает склонность к философии и к анализу. Просто диво, что ты не отбрасываешь в сторону «Иностранную литературу», — это после-то классики, Пастернака, Роллана!
— Стивен Кинг, классика… Мы быстро и беспорядочно перескакиваем, ни одна тема не развивается: определённо, машина не место для высоких разговоров. Останови около булочной, я хлеб куплю. Сладкое взять?