— Филипп… — вздохнул Марио. — С чего ты взяла?
— Со стороны виднее. Влюблённый себя не контролирует и бессознательно выдаёт своё чувство.
— Что, так заметно?
— Неважно, что мне…
— Отцу?
— До этого ещё не дошло. Сейчас у него бумаги, утряска, лекции в институте, после Нового года — сессия. Может, он просто счёл, что ты решил не терять время на художественные изыскания и взял для этой цели что попало под руку, разглядев хороший вкус и быстрый счёт, но в дальнейшем контроле участие Филиппа выглядит слишком странно, если после него работы отслеживаете ты, отец, клиент принимает и расписывается в отсутствии претензий. Филипп выпадает, становится лишним звеном, но ты его оставишь, и отец в конце концов усечёт для чего. Валерий-то меня не волнует, — задумчиво протянула Лаура. — Не ханжа из средневековья, об Андрее тогда очень спокойно осведомился… А сам Филипп, он-то что?
— А что конкретно тебя интересует?
— Во-первых, понимает ли он, что ты с ним слишком возишься? Он практически выполнил свою работу, может получить деньги и быть свободен — до весны, до мая, до следующей стройки.
— Не совсем так: ведь он следит за рабочими, проверяет, что сделано, расписывает график, даёт ценные указания. Он разбирается в темпах — это исключает отлынивание.
— Это немногого стоит. Сколько времени он проводит на участках? Пусть выходные, час-полтора по будням, а ты там торчишь безвылазно. При твоей работоспособности, при твоей сметке эти часы могут раствориться без остатка — ты их потратишь и не заметишь.
— Сама же пеняла отцу, что я перегружен.
— Неделя-другая назад-вперёд ничего не решит и на эффективности кооператива не скажется. Я уже не говорю о том, что значительная часть проектов была попросту содрана из отцовых журналов и в ряде случаев даже не нуждалась в пересчёте.
— «Не говорю» — сказала же.
— Да, извиняюсь, упомянула.
— А другой ряд случаев?
— Другой ряд тоже был детально рассмотрен в литературе и сводил расчёты к нескольким пропорциям, с которыми справился бы и восьмиклассник. Это ещё не всё. Переговоры ведёшь ты, бригады комплектуешь ты, за материалами мотаешься ты. Ведь перенервничал же сегодня с деньгами! И где это видано, чтобы начальство регулярно подвозило своего зама на машине! Ты что, в личные шофёры к нему нанялся? Меня бы это унизило… Так вот, понимает ли Филипп, что такой прекрасной работой он обязан твоим чувствам, а не своим личным достоинствам?
— Мои чувства вытекают из его личных достоинств.
— Я имела в виду то, что скрывается в мозгах, а не лежит на поверхности. И если рассуждать дальше, то выходит: не понимает — следовательно, он глуп, в мозгах скрывается немного, проекты — не бог весть что, и ты этого не заметил, потому что увлёкся глазами; понимает — значит, использует тебя, крутит тобой как хочет и внутренне насмехается. Как видишь, и то, и то уважения не внушает.
— Ты как-то радикально всё делишь на чёрное и белое. Допусти же какой-то компромисс.
— Ну, я его допущу, но из этого следует другой вопрос: а пойдёт ли на компромисс сам Филипп? Или вытянет из тебя уклончивыми обещаниями, которые никогда не сбудутся, твои десять тысяч, наплюёт и отправится по кабакам и жопастым девкам? Или откроет собственное дело, прихватив с собой пачку отцовых журналов?
— «Пойдёт ли на компромисс»… Ты исключаешь возможность чувства с его стороны?
— У него есть женщина?
— Кажется, девчонка.
— Это смотря с какой стороны.
Оба рассмеялись. Смех Марио был немного натянутым: мать поставила его перед вопросами, которые сам он предпочитал не трогать, оставляя на будущее. «В конце концов, они всё равно были бы заданы, и мне всё равно пришлось бы искать на них ответы, — подумал Марио. — Ладно, пусть это будет сейчас».
— Он к тебе не ласкался, не лез с объятиями, поцелуями, не восхищался какими-нибудь парнями?
— Нет.
— Плохо. Что — убеждённый гетеросексуал?
— Да.
— Болван.
— Я?
— Он. Ты пойдёшь на насилие?
— Нет: это против моих правил.
— А на покупку?
— Договор? Немного противно, хотя можно намекнуть, что я постараюсь выложиться на работе и его обеспечить. Содержат же женщину… Жену, любовницу, и никому это не зазорно: ни содержанке, ни арендатору.
— Да, но при этом разница и в мозгах, и в делах, и в возможностях, и в силе, наконец. В твоём же случае опасно при явном неприятии: переборщишь с наличностью — он сгребёт и упорхнёт.