— «А судьи кто?»
— И следователи… Рассчитайте всех рабочих, составьте с каждым соглашение и заключите договор, в котором будут жёстко прописаны железная дисциплина, ни грамма водки на рабочем месте и сдельная оплата. Окажется директор знающим — оставьте его техническим. Если же он кукла, поставленная родной партией, пусть увязывает доски на лесопилке. Уберите всю бюрократию: техотдел, АХО, отдел кадров, архив, сократите бухгалтерию. Пара помощников, контракт и касса. Перетряхните конструкторское бюро, хватит продавать населению рыжие комоды и жуткие шифоньеры. Пусть ориентируются на итальянскую, финскую, арабскую мебель и составляют соответствующие чертежи. Обязательно расширьте ассортимент выпускаемой продукции. Дерево на крышу, дикт, панели, фанера, двери, рамы, паркет. Если у меня дела далее будут идти нормально, то часть сбыта на свои нужды я вам обеспечу. И вам живые деньги и сразу, о реализации не будете думать, и мне без посредников выгоднее, проекты дешевле обойдутся. Простите, я был достаточно многословен: лекторская привычка…
— Ну что вы! Какое многословие — наоборот, всё так предельно точно и конкретно, я внимал с огромным интересом.
— Очень рад, если нашли что-то дельное в моих предложениях. С юристом не забудьте повидаться: действительно дока. Мой погреб, конечно, вашему не чета, тем не менее, превосходный коньяк к арабскому кофе всё-таки предложу. Что вы предпочитаете: конфеты или чистый шоколад?
— Если только вас не задерживаю.
— Ни капельки, на кафедру мне к четырём.
— Тогда шоколад.
— Пожалуйста. Разумеется, мои слова могли показаться вам чересчур циничными, но, поверьте, те расклады, которые мы в скором времени увидим, будут ещё более кощунственными и мерзостными, — резюмировал Валерий Вениаминович. — А государство не обеднеет: территория, недра, гидроресурсы… Какие паи ещё при Столыпине крестьянам за Уралом нарезали практически бесплатно и переселяли за свой счёт!.. Будут у вас рабочие получать больше, чем теперь, меньше пить станут — вот вы и расплатитесь со страной, сделаете благое дело.
— Со страной — да, а с вами? Такие ценные советы, информация, координаты…
— Ну, это ещё вчера Марио учудил, взяв стопроцентную предоплату. — Теперь уже Валерий рассмеялся первым, а Евгений за ним последовал.
— Спасибо, кофе и коньяк были великолепны. Передавайте привет вашей прекрасной супруге.
— Взаимно Маргарите Борисовне, — кивнул головой Валерий. — Я вас провожу.
Вечером накануне сего разговора Филипп пространно, перескакивая с пятого на десятое, повествовал о своих успехах родителям, сидящим рядом. По случаю его позднего возвращения Александр Дмитриевич, к своему великому удовольствию, уже третий час внимал жутким разоблачениям, сыплющимся с экрана телевизора и из его динамика, отвлекаясь только тогда, когда восторг Филиппа перекрывал громкость репродуктора.
— Всё приняли и глазом не моргнули! Никаких препирательств, никакой торговли! А жинка этого Евгения ещё дополнительно заказала флигель и здоровенную веранду! Кстати, она всё и решала, муж только в конце объявился и сразу на всё согласился. Ты бы на них посмотрела! Ни фига себе квартирка: японская аппаратура, прислуга, мебеля, хрусталя, ля-ля, чего там только нет! Одних ликёров к нашему приходу подали на несколько сотен, и это для них — так, пустячки, добавление к бисквитам. А мадам! Прикид за штуку, на ногах какая-то лайкра наверчена, на руках бриллианты с горох. Сама холёная, беленькая, не работает, день-деньской, небось, по саунам и комиссионкам разъезжает. Думал, выдра будет — ан нет, очень даже. Живут же люди, а знакомые у них! Хозяин в карты играл, когда мы с Марио подъехали, так у подъезда на каждого по «Газону» и шоферюге со шкаф. У самого, наверно, точно такой же.
— Надо же! — удивлялась мать, но, в отличие от Филиппа, зависти не испытывала, она была просто благодарна этим людям за то, что у её сына есть работа, а что деньги сомнительные, так что ж — где сейчас порядок, кто сейчас честен? Разве такая же учительница, как она сама, такой же инженер, как Александр, будут строиться, разве на таких Филипп сможет выехать, заработать, преуспеть?