— Без проблем! Хорошо, что облегчённый график.
— Доживём до Нового года — мини-отпуск объявим. Четыре дня, с тридцатого декабря по второе января.
«Он не вспоминает о том, что было в машине. Плохо то, что я обнаружил свою слабость, но хорошо, что он принял это лишь усталостью. Он тактичен, деликатен, строит планы, болтает, оживлён, как всегда, — на него это не произвело особого впечатления, он и думать об этом позабыл», — размышлял Филипп по дороге домой.
— А, за шоколад спасибо огромное. И тортики чертовски вкусные, днём уже отчинили всей семейкой.
— Хочешь, возьми ещё? У меня тут целых семь плиток, Светка сагитировала.
— Нет, и не думай. Знаешь, как маме приятно будет, когда домой принесёшь! Женщины это обожают: сын — добытчик. Вот увидишь! Ну, пока! Завтра дрыхни, сколько хочешь, можешь и к четырём на стройку наведаться — я всё равно там долго торчать буду.
Марио не забыл, как представлял Филипп, о поцелуе, он помнил также и слова матери, сказанные ранее, но ему катастрофически не хватало времени, чтобы остановиться, разобраться в своих чувствах или хотя бы насладиться тем, что произошло, не обращая внимания на то, что состоявшееся явилось случайным, почти что украденным. Шёл декабрь, они были знакомы уже более двух месяцев, а ясно пока было только одно: Филипп упёрт, он никогда сам, по собственной воле не пойдёт на сближение. Это побуждало к действию, действие требовало плана, а для составления плана надо было спокойно сесть, расслабиться и подумать. Марио рад был бы сделать и то, и другое, и третье, но, возвращаясь вечером домой, он ужинал, принимал душ, выкуривал сигарету и засыпал как убитый, успевая бросить себе перед сном, что разберётся во всём, как только выдастся спокойный денёк, а этот денёк насмешничал и убегал, ухмылялся и откладывался. Просыпаясь поутру и выкуривая первую сигарету, Марио ничего не соображал и думал лишь о том, как чертовски хочется спать и как счастлив тигр, что может делать это восемнадцать часов в сутки; садясь за чай, он клал перед собой блокнот и выяснял, что предстоит сделать. Марио уезжал и проводил на стройке первые часы, отдавая распоряжения и устанавливая сроки; потом шли закупки материалов. Встречаясь с Филиппом после полудня, он вёл разговор преимущественно о деле; отвозя его в контору, он снова возвращался на стройку, бегал, смотрел, контролировал и ехал домой, чтобы торопливо прикончить обед (пришлось уступить настояниям матери), опять исчезнуть и провести остаток дня, проверяя проводку, коммуникации и отделку в тех домах, которые не относились к эксклюзивным проектам. Три вечера в начале декабря были отданы переговорам с городскими заправилами; оказываясь дома поздно, часам к десяти, Марио тоже не был свободен, потому что нужно было рассказывать отцу, какие заказы были выбиты дополнительно. Валерий Вениаминович удивлялся, что сыну удаётся добиваться очередных преференций и грядущих работ там, где речь, казалось, могла сводиться только к возможному урезанию слишком широких замыслов и соответствующих им затрат.
— А что ты думаешь? Я верчусь, верчусь, а у тебя кабинетные дела — вот и разберёшься завтра на свежем воздухе в центре города с Вадимом Арсеньевичем. Если бы ты видел, какой концерт он нам задал поначалу! За голову хватался, плакался, сетовал! И куда всё ушло, когда на горизонте замаячили будущие выгоды! Так что смело накидывай ему за быстроту исполнения процентов тридцать, не меньше… А можно и больше: сошлись на то, что такой лакомый кусок в оживлённом месте в аренду сдадут неохотно, что большинство рабочих к Новому году по объектам разобрано, что для его игровых автоматов и видеосалона потребуется не алюминиевая, а медная проводка…
— Вот так! — удовлетворённо отметила Лаура, собирая ужин сыну. — Думал отсидеться, а бедный мальчик пусть один бегает, запарывается, всё утрясает. Но не получилось — и сам теперь повозишься. Марио, я овощи отдельно порезала, не ешь подряд одно мясо, витамины тоже нужны. Может, залить майонезом или сметаной?
— Не надо, оставь первозданными.
— Хорошо, но тогда обязательно кефир или молоко: ты давно без молочного, заправишься перед чаем.
— Уступлю, но только сегодня: не люблю я этот кефир с кислинкой.
— Учтём, завтра простоквашу купим.