Как и предполагал Марио, к концу второй недели декабря они объехали оставшихся клиентов и согласовали все проекты. Филипп мог перевести дух, теперь он оставался свободным по вечерам, а к почти ежедневным поездкам на стройку в перерыв приноровился, да и не велика была обуза, когда его отвозили и привозили на машине. С Лилей он встречался редко, раз в неделю-десять дней, скорее по нужде, по природе, по физиологии, а не в силу нежных чувств. Филипп слегка зачерствел в своей востребованности, больше, чем сладкие вздохи и приятные эмоции, его манило стремление стать на одну ногу, войти в круг тех, с кем недавно познакомился. Он узнал, что такое жизнь во всех благах, в полном изобилии, в бриллиантовом блеске и пачках денег. И сама Лиля, никогда особенно не любившая Филиппа, обольщённая только внешностью, заметно теряла интерес к своему любовнику. Она разочаровалась, её раздражало, что Филипп оказался таким дубиноголовым, не внимающим доводам её сердца и ума, таким самонадеянным, витающим в облаках своей воображаемой исключительности и взирающим на реально окружавшее его рассеянно, снисходительно, презрительно. Лиле больше нравилось представлять то, что может ожидать её в Москве, а не перебирать в памяти подробности последнего свидания. Мысли о Маргарите тоже отошли: отъезд в Москву — дело решённое, свершится в ближайшие месяцы, и, скорее всего, она никогда не встретится с этой Маргаритой, да и та ли это эта? Лиля хладела, легко переходила на телевизор, видео, книги, теперь ей мнилось, что разжечь себя снова должно и можно, но не Филиппом, возможно, вообще не мужчиной, не сексом, а… И Лиля фантазировала на тему того, что уготовит ей судьба.
В этом выхолощенном подобии страстей только любовь Марио горела ярким пламенем, только его кипучая энергия рассыпала снопы искр, только он продолжал работать и днём, и вечером. Он стал частым гостем у Евгения Савельевича, и Евгений, как и было оговорено, на несколько дней раньше, чем остальная братия, узнавал о том, какие перспективы скрываются в сделках по недвижимости в Москве, в открытии здоровых рынков, на которых можно будет купить всё — от расчёски до иномарки, в челночных поездках по сопредельным странам. Именно его незаметный человечек первым поехал в Москву, снял опрятную двухкомнатную квартиру на первом этаже в оживлённом месте, могущую за пару дней превратиться в офис по купле-продаже квартир, и коротал вечера за чаем, просматривая объявления в газетах и отслеживая динамику цен, а днём рыскал по городу, оказывая внимание и монументальным сталинкам, и современным панельным домам; именно Евгений первым арендовал солидный участок недалеко от центра Благина, и отец Марио уже размечал на нём контуры будущего базара, снова удивляясь прогнозам сына; именно Евгений первым сколотил две группы здоровых плечистых парней из своего окружения и поручил им скорее оформить загранпаспорта. А спустя недельку после каждого оповещения Марио раздавал консультации в тесном кругу Егора, Михаила и Владимира, попыхивая сигаретой и непринуждённо болтая о том, каким золотым дном является столичная недвижимость, какой дефицит в обеспечении населения закроют комбинированные рынки и шоп-туры в Югославию, Венгрию, Польшу, Турцию, Сирию, Дубай, Пакистан, Индию, Китай.
— Ещё Египет. Обувь, посуда, та же кожа. При реализации этого на своих рынках вы берёте под контроль всю линию от покупки там до продажи здесь и исключаете всяких перекупщиков, покупатели приходят к вам сами, и вы не бегаете, пристраивая приобретённое у знакомых, рискуя наткнуться на просьбы о кредите или скидке по дружбе. Занимайтесь всем помаленьку, пробуйте и то, и другое, и третье, не бойтесь мелких проектов: может статься, что полсотни мини-пекарен и маленьких рыбно-колбасных коптилок, разбросанных по всему городу, окажется выгоднее одного мясо-молочного комбината или завода по производству кирпича.
Отец Марио посмеивался после каждого звонка насчёт аренды и сооружения крытых павильонов в кольце основательного забора:
— Ну что, консультант, пока твоя болтовня пользуется спросом?
— Само собой. Как они хохотали, когда я предложил устроить социалистическое соревнование по тому, чей рынок предложит больший ассортимент товаров по приемлемым ценам, и по итогам года вручать победителю переходящее красное знамя! Пусть уж лучше спекулируют, а не грабят, наркоту сбывают и сметану немыслимо разбавляют водой.
— Одно другого не исключает. Тебе-то накапало на сметану?
— Есть маленько, есть. Завтра поеду Вадима просвещать, почём куртки в Пакистане и сколько жемчуга насыплют в банку в Индии за приличный бинокль.
И прижимистый скопидом Вадим Арсеньевич кидал прощальный взгляд на зеленеющих американских президентов и внимал словам Марио, не жалея исчезнувших в кармане собеседника купюр.