— Ну да!
Филипп, к своему ещё большему успокоению, отметил, что даже настроение Марио вроде бы немного упало.
— А для чего? Поздравить с наступающим?
— Нет, это и по телефону можно. Просто она лучше бы разложила и разобралась хозяйским глазом.
Они вошли в квартиру, где всё дремало в сумрачной тишине. Марио опустил сумки на пол возле стола в столовой.
— Смерть и запустение, — шутливо констатировал Филипп. — Чай будешь?
— Да, никого, — протянул Марио, пропустив вопрос о чае. — Жалко, у них же двадцать девятого последний день. Я был уверен, что дома…
— Ты по ней соскучился? — снова пошутил Филипп. — Наверное, не все журналы успела закрыть, а, может, и какой-нибудь педсовет внеплановый. Ёлок-то у неё нет, она же класс не ведёт, только биологию. Так что насчёт чая?
— Жалко, — опять разочарованно протянул Марио, потом встрепенулся: — Что, чай? Нет, не надо: провозимся — не успеем. Ладно, разберёмся без женской руки. Начнём со скоропортящегося. Где у тебя холодильник?
— Понятно, в кухне.
— Пошли.
Марио подхватил сумки, перенёс их в кухню, подтащил к холодильнику и сдёрнул бумагу, прикрывающую верх. Филипп открыл дверцу.
— Так-с, фрукты и овощи у вас внизу. Отлично. — Марио выдвинул левый нижний ящик, собрал одно на другое лежавшие в нём яблоки, соорудив из них небольшую горку, и полез в сумку. — Сначала хурма…
— Тебе помочь?
— Не надо: вдруг лопнуло что-нибудь — один измажусь. Нет, всё целёхонько. — На дно ящика легли соблазнительные крупные шарики, их тёмно-оранжевый цвет не вызывал сомнений в том, что хурма поспела. — Кстати, полезная вещь: давление снижает, — прокомментировал Марио. — А это компенсация для гипотоников. — К хурме прибавились крупные сочные кисти винограда с темноватыми налитыми ягодами.
— Виноград ещё продают? — спросил Филипп. — Я думал, кончился уже.
— Это, кажется, зимний, да у них специальные технологии для сохранности: даже арбузы до зимы доживают. Так, что здесь ещё понежнее? А, помидоры. — Марио выдвинул правый ящик. — Устроим светофор.
Помидорчики оказались небольшими, крепкими, ярко-красными и, как и хурма, весьма аппетитными на вид, под стать им выглядели и огурчики: весело-зелёные, миниатюрные, с приятными пупырышками, вместе с внушительной гроздью бананов они и составили тот светофор, о котором говорил Марио.
— Действительно, красный, зелёный, жёлтый, — улыбнулся Филипп. — Где ты их умудрился достать? Ведь и в Москве за ними очереди огромные…
— Фирма веников не вяжет! — ответствовал Марио и поднялся с корточек. — Так-с, а теперь то, что и без холодильника проживёт, — и заставил белый верх холодильника целой батареей ярко-оранжевых апельсинов, мандаринов, выложил два лимона, кратко комментируя: — Марокканские, отечественные, лимончики итальянские, а это, скорее, для красы, не знаю откуда. — Здоровый ананас встал во главе оранжевого полчища, которое Филипп окидывал тревожным взглядом. Всё было отборным, качественным, дефицитным — во сколько ему влетит этот продмаг? — Присели, — сам себе скомандовал Марио. — Зелень я кладу на полиэтилен, но не заворачиваю, чтобы не перепрела. Редиска, кинза, петрушка, укроп, лук, мята. Так-с, груши. — Марио внимательно осмотрел каждую. — Не лопнули, отлично. Теперь мясо, — и открыл морозилку. — У вас уже что-то лежит, но, я думаю, поместится. Запоминай, не перепутай. Это говяжья вырезка для бифштексов, это говяжий фарш — котлеты или кебаб, это курочка Ряба.
— Ты уверен, что Ряба? — Филипп уже отчаялся подсчитать хотя бы примерно стоимость выложенного. Сколько там ещё остаётся?
— Не совсем — сбрехнул для красного словца. — Ряба кокетливо расположилась на подносике из синтетики, обтянутая полиэтиленом с яркими надписями. — В упаковке, всё чин чином. Настоящая француженка. Вот всё и влезло. — Марио задвинул ящики, закрыл морозилку, осмотрел сумки внутри: — Славно, ничего не протекло, — и дёрнул Филиппа за рукав: — Смотри внимательно, не перепутай. Жалко всё-таки, что мамы нет… Так, балык я завернул дважды, а то весь холодильник запахом пропитается. Хороший кусок, проверишь по сечению — иногда накладывают из одних хвостов. Сверху кладу чёрную паюсную икру, рядом красную. — Теперь заполнялись полки холодильника. — Это ассорти из копчёностей, это сало, это копчёные колбаски — наподобие тех, что в ресторане лопали. Надо заехать к ним на следующей недельке: небось, уже заждались… А это, — и Марио весело захохотал, вытащив здоровый, не менее полутора килограммов, батон, — мечта любого дойча, хайль Гитлер, немецкая варёнка. Те, копчёные, венгерские и финские. Запоминай, чтоб мама не перепроверяла, — снова повторил он. — В этом пакете маринады, несколько кульков. Я завернул, чтобы полиэтилен не торчал. Маринованная капуста, солёные огурцы и помидоры вместе, чеснок и перец вместе, на баклажаны советую обратить особое внимание: они не моркошкой, а только зеленью нафаршированы, пальчики оближешь, сам уже полкило слопал. Это голландский сыр, это брынза, это масло на всякий случай. Испанские десерты — вкуснятина. Теперь банки. Маринованная селёдка. Смотри — жирненькая. Грибы маринованные. Майонез, две банки, и сметана — четыре. Некоторые оливье сметаной заправляют, ну, и для пирогов. А это готовые маринады: перец болгарский, лечо, кажется, тоже, ассорти польское, огурцы венгерские — в общем, Варшавский договор. Это копчёная рыба, это филе селёдки. Свежей нет: я в ней не разбираюсь и аквариумами кооператив не обзавёлся. Слава те, господи, с холодильником закончили.