— «К сожалению»? А ты бы хотел?
— Ну… без комментариев.
Хотел Филипп этого или не хотел, но ревность, которую Марина тщетно пыталась вызвать в нём, вспыхнула в ней самой. Она старалась поймать пролетевшее мгновение, восстановить его в своей памяти, искала тоску в интонации и томность во взгляде при сказанном «к сожалению». Ненавязчивое ласковое обхождение Лилии Андреевны с Филиппом вызвало у Марины смутное неприятие, быстро перешедшее в откровенную недоброжелательность; за своё участие к одному Лилия Андреевна совершенно незаслуженно приобрела почти врага в другой. Правда, в эту пятницу Марина не особенно предавалась злости на неё: рассчитываясь с официантом, Филипп повернул к нему голову; Марина стала пожирать глазами безукоризненный профиль. Все соображения, догадки, построения улетучились; она забыла о них и хотела просто прижаться телом к обыкновенному свитеру под простой курткой, почувствовать под своими пальцами пепельные волосы и драгоценную шею, закрыть глаза и унестись без остатка в столь манящее неведомое.
Вторая часть свидания прошла мирно, хотя Марина и попеняла Филиппу про себя, что никакими дерзкими поползновениями он не отметился, но сразу же извинила: это же только первая встреча, а вот дальше… И о том, что будет дальше, и вечер, и добрую половину ночи так сладко мечталось в тёплой постели…
Проснувшись на следующий день и ещё не до конца разлепив глаза, Марина начала заниматься излюбленным делом многих девушек: убеждать себя в том, что именно она судьба и счастье Филиппа, и только с ней ему будет прекрасно, и поэтому он обязательно, и чем скорее, тем лучше, должен на ней жениться. Доводы нашлись самые несомненные: во-первых, она прехорошенькая; во-вторых, прекрасная хозяйка (готовит, правда, не очень и в основном под руководством матери, но всё более и более самостоятельно, а вяжет вообще с блеском); в-третьих, Филипп живёт в коммуналке, и каждый его выходной начинается с того, что все ему мешают, так как с утра начинают ходить по голове, а если он женится на Марине, то она разделит с ним свою отдельную комнату, где никто не нарушит его царственный покой. Последнее обстоятельство особенно радовало Марину: она становилась чуть ли не спасительницей Филиппа! Были ещё и мелочи, из-за которых Марине просто-напросто необходимо было выйти замуж за этого красавца: она станет важной дамой, а какие рожи скорчат Светка и Лилия Андреевна, когда это свершится!
Убеждать себя в том, что правильно, разумно и хорошо именно то, что тебе нравится, — дело прекрасное; задача же про то, как это правильное, разумное и хорошее воплотить в реальность, — процесс менее интересный и более трудоёмкий. Марина оделась, умылась, села за завтрак и принялась соображать. Думалось туго: то перед глазами вставали тёмно-серые очи, то являлся вопрос, позвонит ли сегодня Филипп, и, если нет, не стоит ли позвонить ему самой, да ещё домашние попеременно спрашивали, о чём это их красавица замечталась.
— Не замечталась, а задумалась, и вы не мешайте: когда додумаю, расскажу.
Сначала надо было лишить Филиппа выбора, стать для него единственной, неповторимой и самой желанной, потом всё это перевести в страсть и довести до естественного финала. Итак, было ли у него нечто, что он по глупости или молодости мог считать равноценным Марине? Прошло всего два дня, как он устроился на работу, то есть увидел её впервые и практически сразу назначил свидание — это хорошо, это делает почти стопроцентно правильным предположение о том, что сейчас у него никого нет. Куда же могло испариться то, что было ранее, — а ведь оно было, не могло не быть у двадцатидвухлетнего красавца! Куда же оно делось? (Думай, голова, думай!) Во-первых, могло разонравиться; во-вторых, он мог в нём разочароваться (кажется, «во-вторых» точнее); в-третьих, могло просто потеряться, остаться в той, прошлой жизни: перемены-то состоялись, обитает-то он теперь не в институте, не во дворе лясы точит и красуется, а работает! И последнее: могло изменить, но это невероятно: кто же такому изменит, от такого откажется в угоду кому-то! Конечно, хорошо, если так, если у него никого нет. А если всё неверно, а если есть и Марина лишь пополнила коллекцию? Для многообразия? Могла ведь попасться какая-нибудь развратница типа Лилии Андреевны, пококетничать в дорогом заграничном прикиде, а он, молодой, неопытный, и увлёкся?
Подумав немного, Марина отмела возможных обожательниц наподобие Лилии Андреевны: и стары, и подурнеют и сморщатся скоро, и Филипп сам понимает краткосрочность и несерьёзность своего увлечения, а Марина-то ещё долго будет молодой и красивой!