— Что значит молодёжь: только бы шутки шутить, — проворчала Лидия Васильевна. — И откуда только настроение в такой серый день?
День действительно выдался неудачный: по небу ползли низкие тучи, дождь то моросил, то накрапывал, то шёл сильнее, лишь иногда останавливаясь на десять-двадцать минут. Ветер налетал порывами, и всё говорило о том, что осень пришла окончательно, зима не за горами, скоро надо будет доставать тёплую одежду и почти весь день просиживать при электрическом освещении.
— Вечно вы, Лидия Васильевна, всё испортите: мы тут грандиозные планы строим, а вы о мерзкой погоде. Терпеть не могу осень. — Светлана критическим взглядом смотрела в окно на редких прохожих, ёжащихся от холодного ветра.
— Встаёшь, а за окном тьма-тьмущая, — добавила Марина.
— Остаётся только ждать прекрасного принца.
— Вам бы лишь ярмо на себя пораньше надеть. А потом будете удивляться, как скоро обещанные райские кущи превратились в горы песка и грязные кастрюльки. Ждите-ждите, так ваш принц прямо в нашу контору и завалится.
Тут дверь отворилась и в комнату вплыло толстое брюшко Николая Капитоновича, а потом и сам его обладатель показался во всей красе, дивясь на дружный хохот.
— Мы ждали прекрасного принца и смеёмся над нашими поруганными надеждами, — пояснила Светлана.
— Привёл я вам принца, только его ещё завоевать надо.
Женщины удивлённо смолкли, потому что за Николаем Капитоновичем в отдел вошёл… Нет, если людей встречают по одёжке, то незнакомца нельзя было назвать принцем, ибо на нём были обычные джинсы и простой джемпер под обыкновенной курткой, но внешность… Учащённо забились сердца Марины и Светланы, Лилия Андреевна просияла обворожительной улыбкой, даже хмурое лицо Лидии Васильевны прояснилось.
Тёмно-серые глаза, обрамлённые длинными ресницами того же цвета, безукоризненный рисунок губ, смуглое лицо в ореоле тёмно-пепельных волнистых волос покоилось на развороте широких плеч, узкие бёдра подчёркивали и худощавость, и высокий рост незнакомца.
— И как же зовут принца? — сорок лет Лилии Андреевны позволили ей прийти в себя раньше девушек.
Несмотря на чарующие интонации мягкого низкого голоса, парень легко вздрогнул.
— Филипп.
— Очень приятно. А чем же он будет заниматься? Если работой Татьяны, то ваши бесконечные добавления заведут в такие дебри, что и опытный профессионал запутается. — Лидия Васильевна прозаически воспринимала даже неземную красоту и догадывалась, что введение новоприбывшего в курс возложенных на него обязанностей ляжет на её плечи.
— Не волнуйтесь, никакой реструктуризации. Сметы, паспорта, стройматериалы.
— Послушайте, в этих паспортах с нефтепереработки после того, как начальника сменили, на чертежах то подпись первого, то второго, а они прошивают, как будто так и надо. Конкретно кто за них отвечает?
— Конкретно — прошивальщики, — ухмыльнулся Николай Капитонович, — не мы же за чужую текучку.
— А в этих сметах сам чёрт ногу сломит. Сожрали все деньги, делят теперь три рубля на три месяца, а к нам базарить приходят.
— Вот и чудно. Вы покажете, новичок посчитает и изложит бедственное положение дел, вы проверите, Марина перепечатает, а я подпишу и отправлю в министерство. Это Лидия Васильевна, это Лилия Андреевна, это Светлана, это Марина, это твой стол. Работаешь с девяти до шести, с часу до двух — обед, оклад согласно штатному расписанию. Я исчезаю: в гараже перестановка.
В последние дни идея платной автостоянки покинула голову Николая Капитоновича: он посчитал, что открыть пункт техобслуживания будет гораздо прибыльнее, тем более что автослесари в гараже уже числились. После его ухода Филипп подошёл к столу, перешедшему в его владение, и увидел на нём гору папок.
— Это мне, наверное, не понадобится? А куда положить?
— Точно не понадобится. Давай в шкаф.
Стол Марины был ближе всех остальных к столу Филиппа: их разделяла только дверь, и девушка решила пользоваться этим постоянно. Заговорить, обменяться последними новостями, ответить на вопросы, передать сахар или ручку, угостить конфетами… Кроме того, на столе Марины стоял телефон, которым этот красавец, конечно же, будет пользоваться. Марина влюбилась в парня с первого взгляда и оказалась царицей, по крайней мере, в этой комнате. Лидию Васильевну можно было не принимать во внимание; Лилия Андреевна была сорокалетней замужней женщиной, ни в каких интрижках замечена не была и никаких поводов для сплетен не подавала; Светлана, возымей виды на парня, составила бы слабую конкуренцию: она не была лишена известного очарования, но её портил полный овал лица, а глаза и брови не были достаточно выразительны; Марина же, стройная, ладная и худенькая, с прямыми волосами тёмного золота, мягкими приятными чертами лица и серыми глазами, которые не портили, а, наоборот, которым придавали известную долю загадочности умело выбранные очки, несомненно, выигрывала на этом фоне.