— Вряд ли, на пару дней, скорее, задержитесь, но это упрощает дело.
— Так снабдишь информацией? Разумеется, не бесплатно. — И в доказательство Марио легонько похлопал по карману своей распрекрасной куртки.
В глазах Филиппа вспыхнули радостные огоньки, которые он тут же притушил: нечего показывать этому блестящему мальчику своё оживление в надежде на пару десяток, но помимо своей воли Филипп уже начал прикидывать, куда их можно будет пристроить.
— Ладно, давай листок бумаги и ручку, хотя… если квадратура не является промышленной тайной вашего заведения, можно точно рассчитать чего, куда и сколько.
— Отлично. Спустимся? — у меня в тачке вся документация.
— Идёт, заодно и узнаем, где именно наше начальство сейчас обретается. Если не хочешь время терять, сразу можешь проехаться. Кстати, насколько мне известно, в данное время наше СМУ фундаментами нигде не занимается, так что не верь нашему директору, если охать, вздыхать и жаловаться на нехватку техники начнёт: ещё тот фрукт…
— Понял, учтём. — Они уже спустились к выходу, Марио открыл дверцу вишнёвой «шестёрки»: — Ну, заваливай! — и, устроившись впереди с Филиппом, полез за дипломатом, лежащим на заднем сиденье.
— Ты цвет машины под куртку выбираешь или наоборот?
— Нее, — усмехнулся Марио. — Тачка отцова, но сейчас практически полностью в моём распоряжении. Пахан — председатель, мозговой центр и главный утрясчик по всем земельным вопросам, а по остальным делам мотаюсь в основном я.
— Аа… А ты тоже архитектурный заканчивал? Меня в этом году выпустили, но я тебя не помню.
— И тоже, и в этом, только я в Ленинграде учился. Мать сначала концерт устроила, но мы её убедили, что так лучше: ведь отец — завкафедрой строительных материалов, лекции в нашем ВУЗе читает. Левитин Валерий Вениаминович — ты, наверное, встречал…
Брови Филиппа снова удивлённо взметнулись вверх:
— Естественно, и он читал, и я сдавал именно ему, но при чём тут кооператив?
— При том, что в наше мерзкое время с нашей мерзкой оплатой труда вся профессура скоро в трубу вылетит и приземлится на рынке огурцами торговать, а в худшем случае — старьём на барахолке. Вот и пришлось от теории перейти к практике. Да, а меня отправили в белые ночи, чтобы здесь по блату не тащили и я не только во время сессий в институте появлялся, но и на лекциях сидел, чем-то голову набивая. Ну, и уровень там немного повыше. Ладно, это к делу не относится. Держи, смотри наше хозяйство.
Марио развернул чертёж, Филипп кинул первый взгляд в правый нижний угол, отыскивая масштаб, а после посмотрел и весь план.
— Здорово, целая колония. Название придумали?
— Ну, во всяком случае, не «Новые Выселки», — рассмеялся Марио. — Сопрём что-нибудь с карты Италии: Римини там, Анкона, Феррара. Присобачим для красоты. Анкона за Моховой — чертовски интригует.
— Звучит как пропуск в рай. А грунт?
— Вот примечания.
— Ага. Ну, поехали. — И Филипп погрузился в вычисления.
— Ты что, все цифры наизусть помнишь?
— Ну да: я же с ними почти месяц вожусь. Заодно можно и человеко-часы посчитать, чтобы рабочие через пень колоду не валили, ссылаясь на новизну предприятия.
— Точно, отлынивать все любят. А ты по планированию специализировался? У вас и на двери написано «Плановый отдел».
— Нет, весь профиль. Жилищное и городское строительство. Меня сюда как молодого специалиста распределили. Сам не думал, что так неудачно загреметь придётся. Рассчитывал, что какая-то конкретная работа будет, а посадили за никому не нужные бумажки.
— Может, это только испытательный срок…
— Как раз до пенсии, если не свихнусь. Была бы польза — можно было бы понять, а какой смысл составлять дурацкие отчёты и сметы, если деньги и без того давно разворованы? Одно радует: рано или поздно наше родное СМУ гробанётся вместе с этим плановым отделом или перейдёт в частные руки. Авось, новый владелец и подберёт на отделочные работы.
— Отделочные?
— Ну да, я их люблю. У меня и курсовые, и диплом по ним.
Марио так резко дёрнулся и тряхнул головой, что Филипп снова, и снова с удивлением, поднял на него глаза.