— В смысле?
— В смысле любовной парочки.
— Ну ты даёшь! По-моему, этот смысл только в твоей голове, но не в моей и не в его.
— Вот я и мечтаю о том, чтоб он оказался геем и тебя соблазнил.
— Ничего не понимаю. Зачем? Я тебе надоел, ты хочешь от меня избавиться и готова использовать для этого всё, даже извращённость?
— Да нет же! Ты пойми: две красоты — это так потрясающе, это красота в квадрате, в кубе! Только представь вас двоих вместе!
— Представил. Гадость, и счастье, что Марио ни в чём не замечен.
— Вот я и мечтаю, чтоб отметился, объяснился тебе в любви, растолковал всю прелесть этих отношений и вы пошли бы по жизни рука об руку…
— Да где тут прелесть? Да где тут твой интерес?
— Да ведь женщина всегда частично ориентирована платонически! Одна мысль о том, что вы могли бы быть вместе, вызывает у меня жгучее наслаждение!
— А ты сама как сочетаешь это и наши отношения?
— Очень просто. На себя я смотрю как на временное приложение. И по возрасту, и по семейному положению, и по неопределённости будущего. И по внешности мне тоже до тебя далеко (да не качай ты так негодующе головой!), но здесь я в таком абсолютном большинстве с другими, что это меня не особенно трогает. А Марио… Это настоящее, прекрасное, потрясающее, это не глупая тёлка, которая мечтает затащить тебя в постель, получить фиолетовый штамп, через год повесить тебе на шею не только себя, но и свой приплод и за это время отупеть окончательно.
— Мне кажется, если бы Марио тебя услышал, то без всяких церемоний отобрал бы шоколадку за одну возможность таких подозрений.
— Не подозрений, а надежд! Ты ещё глупый и ничего не понимаешь, но я тебя начну обрабатывать и убеждать в том, насколько это прекрасно. Ну, поехали обратно, я уже соскучилась по роже Лидии Васильевны.
— Ты что, заодно решила сменить и свою ориентацию? В таком случае заявляю, что у тебя очень дурной вкус.
Лиля весело расхохоталась:
— Нет, смотреть на её физиономию — удовольствие совсем другого рода. Она тебя недолюбливает, была невежлива с Марио — вот пусть и кривится от зависти, что по нынешнему раскладу дорогие моему сердцу пупсики так успешны…
Они уже поднялись на второй этаж, Филипп остановил Лилю у дверей кабинета:
— Теперь ты не будешь против того, чтоб я вложился по квартирному вопросу в кошелёк твоей знакомой? Нет, постой, у меня идея: можно снять квартиру! И как сразу в голову не пришло!
Лиля отрицательно покачала головой, с шумом распахнула дверь кабинета и возразила громко и категорически:
— Ни в коем случае, и не думай тратиться на глупости! Самая дорогая женщина для тебя — твоя мать, о ней ты должен подумать в первую очередь. Скоро Новый год, вот и приготовь подарок поценней, лучше из французской парфюмерии или косметики. Ну и папе, естественно, чтоб не обиделся: а то маме — «Шапку Наполеона», а ему — бутылку шампанского. Несправедливо, надо примерно равноценное.
Лиля остановилась у стола Марины, сняла трубку и набрала какой-то номер.
— Алло, Валя, привет! Да, я. Ничего, и вам того же. Слушай, нужна твоя консультация. Я видела на одном красавце обалденный джемпер из ламы. Ваши там не продают что-либо подобное? И не слышали? И даже к праздникам не отоварятся? Это значит, что и в валютке не найдёшь. Только так? Ну ладно, на всякий случай имей в виду.
Повернувшись к Свете, Лиля сокрушённо развела руками:
— Этот джемпер из ламы — определённо привозная вещь, скорее, из северной страны, так что в обозримом будущем одному Марио суждено в нём красоваться. Ну ладно, утешимся шоколадкой.
— Да, с мануфактурой сейчас проблемы, — согласилась Света. — Я на свою ангорку полторы зарплаты угробила. Сначала считала, что дорого, а потом оказалось, что приемлемо.
— Само собой, цены растут. Обыкновенная ковровка к пятистам подбирается.
— Обзавелись?
— Нет, чересчур пёстро и при зимней сырости непрактично.
— Лилия Андреевна, а я вас зимой представляю в светлой дублёнке. Я прав или как?
— Точно, а кто тебе раскрыл мои секреты?
«Рыскал по шифоньерам, чтобы время убить, пока Лилька жратву готовила», — зло подумала Марина, по-прежнему недружелюбно смотря на Филиппа.
— У вас глаза мистически сияют в отражённом дневном свете и волосы чёрные. Контраст с одеждой и со всем, занесённым снегом, вас должен был соблазнить на светлое.