— Филипп, ну что ты сахар берёшь? Пирожное попробуй, — беззаботно посоветовала Марина.
Филипп внутренне насторожился. Тон девушки показался ему безмятежным — слишком безмятежным, слишком легковесным, чтобы не быть наигранным.
— К сожалению, придётся отказаться.
— Это почему? — удивилась Марина.
— А я со вчера засиделся с чертежами. Спешил выложить на бумагу дельные идеи, покуда они не забылись на следующий день, как часто бывает. Сидел-сидел, чертил-чертил, а в перерывах селёдку лопал. Даже не сразу заметил, что здоровую банку прикончил. Будет сегодня нагоняй от мамы… — Филипп изо всех сил старался казаться безразличным и в то же время пристально следил за малейшими изменениями в выражении лица Марины. — И вышло, что на завтрак, то есть на очень поздний ужин, я наелся этой самой селёдки. Обопьюсь сегодня… А пирожные эти, как я понимаю, со сливочным кремом. Так что уволь: от крема после селёдки, тем более перед торжественным мероприятием, я воздержусь.
— Да, сочетание сомнительное, — протянула Света. — Хотя это зависит от желудка: если привычный, то всё переварит без проблем.
— Да глупости! — Марина разжала закушенную зубами губу. — Когда ты завтракал, то есть ужинал? Это же всё прошло давно и переварилось.
— Да недавно! Я же говорю: к семи закончил и лучше не рисковать.
— А селёдка с лучком была? — спросила Лиля как ни в чём не бывало.
— Лилия Андреевна, у вас такой кровожадный взгляд… — оценила Света.
— Оно и понятно: завтра всё же праздник. Революция не Новый год, но пару салатов и солёненькое надо на стол поставить.
— С лучком, с лучком и с маслицем, — подтвердил Филипп.
— Ага. Ну, сливочное после растительного — действительно гремучая смесь. Марина, ты лучше отдала бы Филиппа пирожное Лидии Васильевне: она уже своё приканчивает и с удовольствием ещё одно съест.
— Нет проблем! Угощайтесь и скажите Марине двойное спасибо! — согласился Филипп, поднялся и прошёл с пирожным к столу почтенной дамы, которая в самом деле чмокала довольно смачно и аппетитно.
Филипп не терял из поля зрения Марину, которая во время разговора металась затравленными глазами то к одному, то к другой, то к третьей, а после того, как Филипп встал, рванулась с места как подброшенная пружинами:
— Да что вы за глупости придумали и страхи понапустили! Ерунда это всё! Как будто за обедом никто не ест после солёного пирожное или варенье!
— На обеде закуску от десерта отделяют первое, второе и напитки, — возразил Филипп.
— Вот и прекрасно! Сейчас выпьешь чай, а через полчаса съешь пирожное! В крайнем случае после обеда. — Марина схватила злосчастный шарик, положенный Филипом перед Лидией Васильевной, и снова отнесла на стол Филиппу, уже жалеющему, что он не догадался сразу сослаться на что-нибудь радикальное типа поноса.
— Ни до, ни после. Дело не во времени, а в количестве. Я же сказал, что целую банку слопал.
— Вот и прекрасно! — повторилась Марина. — А здесь маленькое пирожное! Каких-нибудь тридцать-сорок граммов и крема кот наплакал. Вот съешь и увидишь, что ничего не будет. Гарантию даю.
— Ну, если тридцать граммов и кот наплакал, тогда Филипп не много потеряет, — прокомментировала Лиля. — Я думала, ты к нему теплее относишься, чем к остальным.
— А в чём дело? — Марина снова беспокойно перевела взгляд на Лилю.
— В моём, например, крема достаточно, и у Филиппа должно быть по меньшей мере столько же. Или ты снабдила его каким-нибудь эксклюзивным вариантом?
— Что вы приплели эксклюзивный вариант! Обыкновенное пирожное!
— Тогда незачем расстраиваться так сильно, что Филипп его не желает. В конце концов, он может просто не любить такие и молчит об этом только из вежливости, — и Лиля послала Марине рассчитанно придурковатый взгляд, — чтоб не травмировать. Что до меня, — Лиля продолжала оттягивать время, дав Филиппу возможность перегруппироваться и измыслить ещё пару доводов для отказа, — то я в недоумении, зачем ты за них взялась, если сроду не готовила и никогда нас собственными творениями не угощала. Тем более, что этот крем сбивать — адский труд: рука отнимется, пока поспеет.
— Ну да! Мама затевает иногда и меня заарканивает, чтобы по очереди сбивать. Так что у меня к ним уже долго длящаяся антипатия, — обрадовался Филипп и тут же придумал ещё одно: — Мы тут в тепле сидим и сытые, а за окном птички мёрзнут и голодают. Лучше сделать доброе дело и покормить.