— Конечно! Вот буду у него зарабатывать и дважды в месяц летать к тебе в Москву — на первой и третьей неделе, а на второй и четвёртой — ты ко мне. Можно даже к выходным не приурочивать: я просто больничный куплю, и ты, наверное, работать уже не будешь. Вообще как, думала об этом или неохота будет совсем без дела сидеть?
— Не знаю, дома в четырёх стенах, конечно, скучно и вечно какие-то домашние заботы найдутся, но на новой работе с новыми людьми… да ещё без твоего чудного лика… тоже не улыбается.
— Тогда сопротивляйся сколько сил хватит! Пусть муж уедет сначала, а ты посидишь ещё несколько месяцев. Квартиру оставьте, скажешь, что очень привыкла к Благину и два-три раза в год будешь сюда наведываться — это ещё пара месяцев.
— Филипп! — Лиля поморщилась. — Не надо рассчитывать на годы вперёд, не забывай, что мне уже перевалило за сорок. Я уже не девочка, чтобы срываться за тридевять земель на краткие свидания, и не Лоллобриджида, чтобы ты постоянно делал это ради меня. Скоро мне достаточно будет знать, что у тебя всё прекрасно, что ты пристроен и успешен…
— Ну откуда такие платонические наклонности?
— Оттуда, где я прокладываю дорогу и признаю первенство за страстным итальянцем Марио! — Лиля шутливо ткнула Филиппа кулаком в грудь. — Ну пошли, узнаем, подевалось ли куда-нибудь пирожное с секретом.
Войдя в кабинет, Филипп первым делом бросил взгляд на угол своего стола — он был пуст. Филипп посмотрел на Лидию Васильевну — она облизывала пальцы. Филипп повернул голову к Марине — та сидела нахохлившись и комкала в руках листок отработавшей своё копирки.
— Лидия Васильевна, это вы избавили Филиппа от незапланированных калорий? — спросила Лиля.
— Да, а что, он о них уже жалеет?
— Нет, просто вы так плотоядно облизываете пальцы, что я представила, как вы смотрите на Марину томным взором и нежно сжимаете в объятиях, благодаря за такое особенное пирожное.
Лиля выделила «особенное» и прыснула одновременно с Филиппом; Марина насторожилась. Последние два часа она занималась тем, что горько оплакивала потерянные деньги и думала, что могла бы себе на них позволить. А теперь прощайте, и красивая кофточка на зиму, и пара сапог туда же, и чудный индийский костюмчик на лето, и изящное колечко с изумрудом, о котором так долго мечталось, и во всём этом был виноват подлый Марио — злой гений, расстроивший своими чертежами такие прекрасные замыслы! Но последние слова Лилии и выделенное «особенное» Марину заинтриговали и заставили взглянуть на вещи по-другому: припомнилось, что, когда пирожное только было выложено, Филипп отнёсся к нему спокойно, даже пробормотал нечто вроде благодарности, но тут Лиля схватила его за руку и чуть ли не силком выволокла в коридор. Лишь после того, как он вернулся, состоялся крутой разворот, а до этого он преспокойно бы прикончил розочку! Только после возвращения он упёрся как осёл, только после возвращения! Да, теперь всё ясно, всё встало на свои места! Мерзейшая Лилька его надоумила, почуяв неладное, причём настроила так решительно, что никакие увещевания Марины не помогли! Вот предусмотрительная скотина! Эх, надо было сделать всё по-другому, незаметнее — в чай, в готовый пирожок, в булку — но что теперь говорить, и удастся ли это ещё когда-нибудь! Хитрая Лилька насторожится, и сам Филипп будет начеку — конечно, надо было подумать, чтоб не вызвать никаких подозрений, но так хотелось поскорее, всё так складно пошло вчера! А Филипп сидит и в ус не дует, нашёл себе бесплатную опекуншу с постелью пополам, даже двоих — там ещё Марио маячит со своей работой и со своим концертом… Так трудно в этой жизни чего-то добиться, а этот Марио преспокойно жирует, потому что папочка постарался! Все мужчины — гады, вообще все вокруг мерзостны, всем потребны только деньги, жратва и секс, а о чистых чувствах никто и не помышляет: что с них возьмёшь! Ну и хорошо, ну и пусть, ну и она будет такой, раз все такие. Правильно Катя говорила: «Заведи себе любовника с бабками, а потом покупай на эти бабки что хочешь: золото, шмотьё, парней». «Так и буду делать! И ещё красивее Филиппа себе найду, и Марио разорю, и Лилька упрётся, и Филипп вернётся как побитая собака, да только мне не будет нужен! И с чего я взяла, что я его люблю? И не люблю вовсе! Любила бы — не взялась бы за приворот! Ничего, вы ещё все у меня попыхтите! "Особенно!"» — Марина отправила скомканную копирку в корзину для бумаг, гордо тряхнула головой и взялась за следующую закладку. «Я ничего не забыла? Ах, да: за то, что я девочка, этот любовник ещё больше мне заплатит».