Часть III. Глава 4. КОНЦЕРТ И БАР
— Сэр! Машина у подъезда! Мусор вывозить будете? — захохотал Марио, увидев в проёме чёрного хода Филиппа.
— Здорово! Рискнул всё-таки въехать?
— Да, вписался между ящиками.
Они обменялись рукопожатием, Марио подсадил Филиппа, захлопнул дверцу и, обойдя машину спереди, уселся за руль.
— Сегодня о делах ни слова. Договорились?
— Целиком и полностью, тем более что по случаю завтрашних праздников с четырёх отдыхаю. Я запамятовал: ты наш рок любишь или только терпимо относишься, слушая в основном запад?
— Да это как-то не сравнивается: у нас тексты выше среднего уровня, у них — исполнение, украшения: гитарное соло, качество звучания и всё такое… Если брать состав, тот же «Rainbow», конечно, и многих тамошних солиднее, но, с другой стороны, с 83-его я ничего выдающегося у них не находил. Я могу считать верхом соло конец «Hotel California», но, опять же, больше ничего стоящего у них нет, а в самом «Отеле» нет мотива.
— После итальянцев — само собой.
— Да, и непонятно, когда лучшим мелодистом считают Пола Маккартни, а не Тото Кутуньо… А «Машину времени» люблю, ещё «Наутилус». Правда, гвоздь этого сезона — несомненно, «Final Countdown».
Филипп больше молчал, задавал вопросы, односложно поддакивал: его интересовало, будет ли Марио, как надеялась Лиля, его очаровывать, но тот болтал беззаботно, не рисовался, не измысливал ценных суждений, не выдавал тонких замечаний, не озадачивал неожиданными парадоксами — в общем, просто расслаблялся под вечер, и Филипп перестал наблюдать, втянулся в разговор, плавно перекатывающийся с одной темы на другую, и поведал Марио о сегодняшнем возможном злодеянии Марины.
— Я её внимательно не рассматривал, помню только нечто типа, — Марио неопределённо покрутил пальцами, — скромницы, тихони, а оказывается, что, как говорится, в тихом омуте…
— А ты сам веришь в эти привороты?
— Я? — Марио посмотрел на Филиппа. — Да, ещё как! Я вообще во всё верю: в чёрную и белую магию, в религию, в бога, в бессмертие души и святой дух, в йогу, в медитацию, гипноз, дистанционное воздействие на сознание, в рок, судьбу, фатум, в то, что мы все подконтрольны, в то, что наши действия заранее расписаны чужой рукой. Можешь подходить с этой точки зрения — тогда Марина не будет сильно виновата.
— Но ведь именно её рука сделала эту гадость.
— А её голову, чтобы связаться с какой-то ведьмой, подвела к этому походу чужая. Только не пытайся доискиваться, сколько в этом её порыва, её воли и божьего произвола, — только зациклишься, будешь плутать в этих дебрях и ни до чего не додумаешься. И в том, для чего это делается, для чего предназначено, почему именно так, тоже не разберёшься.
— Чтобы наша толстуха слопала это пирожное и влюбилась в Марину.
— И стала за ней ухлёстывать, воздавая по заслугам за собственные Маринины ухаживания за тобой, — вот и равновесие как один из смыслов.
Они дружно рассмеялись и вышли из машины, уже подъехав к Ленинскому дворцу. Поднимаясь по широкой лестнице, Марио кивнул на ярко освещённое фойе:
— Смотри, как просторно, а то я думал, что и здесь игровые автоматы установят.
— Репутация не позволяет, зато в каждом кинотеатре, как войдёшь, пиликают — развернуться негде.
— Интересно, что пустят на разогрев.
— Во всяком случае, не «Европу».
— Это точно.
В перерыве Марио взял в буфете бутерброды с икрой и кофе с пирожными. Филипп оценил количество взглядов, направленных на него и на его спутника, степень восхищения в них, остался очень доволен, но не обнаружил ничего, заслуживающего его собственного внимания, вспомнил о предстоящем свидании с Лилей и вернулся к беззаботной болтовне.
— А что с Андреем?
— Он и сам не знает. Если через три дня будет лучше, значит, обыкновенная простуда, если дней на десять свалится, тогда грипп. Я в прошлом году подхватил и так неудачно: как раз домой вернулся после сессии и все каникулы провалялся. Температура ничем не сбивается, настроение паршивое, так я откопал в домашних запасах балон маринованной капусты и неделю только её с хлебом и уминал. Достанешь из холодильника холодненькую — хоть какое-то ощущение свежести. Мама, правда, злилась страшно… А Андрей мне надоел жутко. И не тупой, и голова светлая, но ленив ужасно. До сих пор ни «Войну и мир», ни «Братьев Карамазовых» не удосужился прочитать. Вообще каждое последующее поколение хуже предыдущего, всё постоянно скатывается к типичному потреблению, причём примитивному.