Если Гердер не может считаться даже потенциальным сторонником эволюционизма, то тем более нельзя относить Канта к предшественникам Дарвина. Хотя, особенно немецкие писатели, часто представляли взгляды Канта как эволюционные и для подтверждения этого цитировали отдельные отрывки из его работ, более близкий анализ приводит к совершенно иным выводам. Кант не только не был эволюционистом, а был решительным противником эволюционных взглядов, вопреки утверждениям некоторых биологов, а особенно дарвиниста Геккеля. Для подтверждения этих выводов следует представить за Lovejoy те взгляды Канта, которые приводились в качестве свидетельства принятия им возможности биологической эволюции.
И. Кант (1724-1804) публиковал свои труды в те времена, когда эволюционные взгляды уже не были чужды широким кругам ученых благодаря статьям Мопертюи (Maupertuis) и Бюффона (Buffon). Уже потому, что он не считал возможным найти “механическое” объяснение жизненных явлений (которые согласно ему могут быть объяснены лишь признанием целесообразности), Кант не может быть поставлен в один ряд с натуралистами - эволюционистами, выбрасывающими из своих рассуждений понятие целесообразности.
Вопросом эволюции Кант занимался главным образом в своих антропологических статьях и в “Критике способности суждения”. Вид является для него чем-то постоянным и неизменным. Если же, несмотря на это, из вида могут возникать различные разновидности, то только потому, что вид несет в себе новые признаки как бы в скрытой стадии. Таким образом, это не появление новых признаков, а только проявление их.
Кант писал, что прозорливость природы является просто изумительной, так как она хранит под спудом свойства, благодаря которым вид может приспособиться к климатическим и другим изменениям окружающей среды. В результате этого, вид, благодаря миграции и изменениям окружающей среды, может приспособиться к ним и стать как бы новым видом, но в действительности это лишь новая раса того же самого вида, которая появилась благодаря скрытому предрасположению, как только к этому возникла необходимость. Таким образом, ничего нового не возникает, все с самого начала содержалось в зачатках самого вида.
Из этого видно, что Кант был антиэволюционистом и преклонялся перед принципами преформации. Он не колеблясь утверждал, что каждый вид остается верен своему роду. Ничего поэтому удивительного, что Кант принимал как незыблемую истину те строки из Генезиса, в которых говорится о происхождении органического мира. Согласно ему, обязателен не только принцип возникновения живых форм из живых (generatio univoca), но также обязателен и принцип образования таких же самых потомственных форм из родительских (generatio homonyma). Возникновение форм, отличных от родительских (generatio heteronyma) Кант исключал, так как, по его мнению, этому утверждению противоречат непосредственные наблюдения.
В опубликованной в конце своей жизни “Антропологии” Кант высказывал взгляды, которые, по мнению некоторых авторов, указывают на определенные изменения предыдущих его позиций, в духе принятия возможности эволюции. В этом случае речь идет о возможности эволюционных изменений человекообразных обезьян в человека. Однако Lovejoy иначе объясняет эти высказывания Канта, связывая их с некоторыми взглядами Боннэ.
Боннэ считал, что Земля прошла через ряд очередных эпох, каждая из которых закончилась катаклизмом, в котором огонь уничтожал все живое. Принимая, однако, во внимание неизмеримую доброту Творца, из каждого катаклизма выходили целыми зародыши жизни, которые в следующую эпоху давали начало новым, но уже более высоким формам жизни. Потому и современный нам орангутанг может в следующей катастрофе дойти до ранга человека.
Кант, принимая гипотезу Боннэ, высказывал мысли о связи человека с человекообразными обезьянами в будущем, однако он не принимал во внимание прошлой истории человека. Вот почему Кант был далек от эволюционных взглядов, по которым уже в то время велась широкая дискуссия, особенно среди группы французских философов и натуралистов.
ПЕРВЫЕ ЭВОЛЮЦИОНИСТЫ И ПОНЯТИЕ ВИДА
Часть 1
Статическое понимание цепи живых существ сменилось динамическим пониманием эволюции в конце XVIII века. Распад феодального строя во Франции привел к расцвету эволюционных мыслей, и хотя старое статическое представление о системе организмов продержалось до половины XIX века, зародыши эволюционных идей, появившиеся в периоде, предшествующем вспышке Великой Французской Революции, не исчезли, а нашли свое развитие в великой эволюционной теории Чарльза Дарвина (Eiseley).