— Такс, задолженности у Таисии Искрицкой на данный момент нет. За исключением долга по кредитной карте в размере пятисот двадцати трёх рублей, шестидесяти копеек. Но там лимитный срок кредита ещё не вышел. Счетов так же не имеет, только две рублёвые кредитки, по одной уже сказал, второй не пользуется месяцев пять, но и не закрывает, обе на шестьдесят тысяч. Долги у неё были, и суммы не маленькие, с исками да, но там и до суда не дошло, она не так давно продала имущество на полмиллиона долларов, налог заплатила, закрыла долги по кредитам и так по мелочи. Я тебе всё файлом на электронку выслал. Там даже несколько сканов удалось раздобыть. Нравится? — спросил Макс и только тут я ощутил боль в челюсти.
Так сильно сжал их пока слушал информацию, что чуть зубы не сломал.
— Годится. Отбой. — отключил телефон и с трудом дождался Тасю, а когда она вернулась, я впал в оцепенение.
— Так на чём мы остановились? Я, кажется, про тигра рассказывала. Так вот... — она щебетала про этого тигра, весело смеялась, а я смотрел на неё в упор и не видел, понимал, что она что-то говорит и не слышал.
В ушах набатом стучало «идиот», в уме беспрестанно крутился вопрос какая во всём этом роль у Эльвиры и зачем ей столько денег. От чего-то решил, что они в сговоре и поделят этот лям.
— Я отойду. — резко встал из-за стола, кажется, перебил Тасю и пошёл в туалет.
Всегда поражался этим киношным трюкам с выходом героя из себя. Там, где они разбивают руки, круша от злости всё вокруг. Сейчас стоял, глядя на своё отражение в зеркале и с трудом себя удерживал от удара по отражающей поверхности. Не удержал. Врезал несколько раз правой рукой, но не по зеркалу, а в мраморную стену. Хотел руку сломать, на которую ещё несколько десятков минут назад готов был надеть обручальное кольцо по-настоящему.
Но ни фига, только сбил костяшки. До свадьбы заживёт. Вышел я через кухню, на задний двор, попутно удалось выцепить официанта.
— Там девушка у окна, светлое пальто, передай ей, что я ушёл. Пусть не ждёт меня и уходит. — сунул растерянному парню денег, смяв купюру, и побежал куда глаза глядят.
Очнулся глубокой ночью на полу собственной квартиры в прихожей. Как добрался не помнил, что было до этого пола тоже, но ощущения во всём теле были такие словно меня танк переехал. Раз десять минимум. Холодный душ благодаря силе воли и огромному желанию наплевать. Плюнуть и растереть эту меркантильную суку. Чтоб даже ни на секунду ни подумала, что я повёлся на неё как пацан. Но я реально повелся, даже зная в теории, что долга нет. И как назло, я понимал, что будет сложно после двух таких дней убедить её в обратном.
Стоял под ледяной водой до тех пор, пока болью не свело каждую мышцу вытравляя из крови алкоголь. Завтра я должен быть как огурчик, чтоб никто не заподозрил, как мне плохо.
Никто.
Главный этот никто именно Искрицкая.
Таисия
После того как Руслан бросил меня в кафе, я не могла найти себе места. Звонила ему много раз, на двадцатом звонке поняла, что бесполезно. Телефон отключён и всё тут. Позвонила Эльвире, но и она не смогла мне помочь, находилась не в Москве.
Ночью не сомкнула глаз, лёжа в обнимку с кашемировым зайцем, подарком Руслана. А утром Руслан позвонил сам. Я ещё лежала под одеялом, гипнотизируя экран телефона, и вызов приняла тут же.
— Руслан! Что случилось? — я села на край кровати, уже готовая встать и бежать к нему.
— Извини. Вчера пришлось срочно уехать по делам. Совершенно не было времени предупредить тебя, но официант должен был передать. Передал? — спросил Руслан, вроде бы участно, но в голосе холод.
— Да. Что-то серьёзное? — спросила его борясь с паникой, но он не ответил.
— Тася, ты должна сейчас подъехать ко мне в офис, я вызвал нотариуса на одиннадцать часов. Подпишем брачный договор и съездим в загс подадим заявление. Адрес скину тебе сообщением. — он тут же отключился.
Пока я вырывалась из состояния ступора, пришло сообщение.
Улица Кутузовская, 38, возьми паспорт.
Слёзы покатились по щекам сами собой. Я совершенно ничего не понимала. Почему Руслан так резко поменялся и что мне с этим делать? Растерянность была такой же, как в тот день, когда мне сообщили о смерти отца.