Я вздохнула по-настоящему с облегчением, когда легла в кровать, ногу распирало и она горела, но промелькнувшая здравая мысль срочно обратиться к врачу, быстро развеялась. Стоило только закрыть глаза, как я провалилась в сон.
Мне ничего не снилось, я очень крепко спала и, наверное, проспала бы до самого ухода Полины, если бы ни громкий плач Вероники.
Пока я приходила в себя ото сна, пока вставала с трудом, к плачу дочери добавился ещё и чей-то голос. Полина явно с кем-то спорила на повышенных тонах, я поторопилась как могла на шум, но в моём положении это было непросто.
Когда я появилась в прихожей, перед моими глазами стояла необычная картина. Полина прижимала к себе плачущую Веронику, а Маргарита Александровна пыталась отодрать от неё Эльвиру. Дочка, увидев меня, заревела ещё громче и потянула ко мне руки.
— М-а-а-а-ма! — бедный перепуганный ребёнок уже начал заикаться от рёва.
— Ты совсем ненормальная?! — в обычной ситуации я могла едва ходить, но тут довольно быстро подошла к Эльвире и отвесила ей пощёчину, мне хотелось её прибить.
Я взяла на руки ребёнка, малышка так ко мне прижалась крепко, что у меня сердце сжалось. Марина Александровна тоже заплакала, Эльвира стояла посреди прихожей словно в ступоре.
— Эля иди в машину! — от стальной строгости голоса её матери даже я вздрогнула, она женщина мягкая, добродушная и от неё такого не ожидала.
— Как ты могла? Как ты могла скрыть от нас нашего ребёнка?! — у Эльвиры началась самая настоящая истерика, а меня захлестнуло возмущение.
— Моя дочь ни забавная вещица! Ты меня подставила Эля! Решила разводить нас с Русланом как кроликов?! Или может быть как щенков?! Точно! Руслан же так и сказал, что удавит меня и моего щенка, если я вдруг забеременею! Я просила тебя помочь мне! А ты подставила!
— Ты всё врёшь! Он не мог такого сказать!
— Руслан так сказал Эльвира! — это было моё последнее ей слово, и она поверила, раз выскочила из квартиры как ошпаренная, Маргарита Александровна тоже хотела уйти, но я не позволила.
Это всё должно было закончиться, и я тоже не железная держать всё в себе не могла. Мне необходимо было выговориться, а Маргарита Александровна хотела всё знать.
— Полина, будь другом, сделай нам чай и извини за это всё. — такой позор, и я готова была провалиться сквозь землю, но няня дочери отнеслась с пониманием, хотя её тоже потряхивало.
Нам пришлось уйти в детскую, я села на ковёр в дальнем углу комнаты, только там Вероника, успокоившись, отпустила меня, но с рук не слезла, положила голову на плечо и громко сопела. Мы с ней сидели далеко от выхода, и дочь знала, что я уже никуда без неё не выйду. Она надула щёчки и с опаской исподлобья глядела на Маргариту Александровну.
— Тася, прости, что так вышло. Я хотела приехать одна, но Эля видела, как ты дала мне бумажку с адресом, напросилась со мной. Вы же дружили, а я не думала, что так выйдет. Малышка так на неё похожа, только глазки светлые. — Маргарита Александровна бесконечно утирала слёзы платком, а мне нужен был чай.
Я не могла говорить, в горле стоял ком.
Когда Полина принесла нам чай, она попыталась забрать Веронику, но дочь вновь вцепилась в меня мёртвой хваткой.
— Бесполезно Поля, можешь идти. Спасибо. — я отпустила няню, понимая, что ребёнок меня теперь ни на шаг не отпустит, и за это хотелось ещё раз залепить Эльвире пощёчину.
Я сделала буквально два глотка чая и как на духу всё рассказала Маргарите Александровне. И про то, как любила Руслана, про то, как старалась обратить на себя внимание часто мелкая в их доме в качестве Элиной гостьи и вообще про всё. Про всё! Хотя некоторые вещи были явно не для детских ушей, но Вероника ещё была мала, чтоб что-то понять и запомнить.
— Ты же любишь его до сих пор? — не переставая ни на секунду слушать меня и плакать, Маргарита Александровна спросила впервые.
— Ему не нужна моя любовь. — я прижала к себе дочь, только в этот момент я поняла, что подвергла её опасности.
Что Руслан ехал её забрать. Они же с Эльвирой одинаковые, для них Вероника всё равно что вещь. Такие её были слова. Что я скрыла от них их ребёнка, словно я скрыла от них их имущество.
— Я не знаю Тася, честно не знаю, что в голове у Руслана, это он сам скажет. Но только после твоего ухода, он был сам не свой. Он спивался Тася, потом пить перестал, но всё в работе, в поездках, я его за эти два года видела раз десять. Я его не защищаю, нет, но ты же пришла в больницу. Значит, вы должны поговорить. Кстати, что у тебя с ногой, ты выглядишь очень плохо, тебе самой нужен врач.