Наступает гнетущее молчание. Оно утяжеляет воздух, давит неподъемным грузом на грудь. Из-за нее становится почти невозможно дышать и хочется сбежать куда-нибудь подальше.
— Ты мне сам когда-то сказал не лезть в твои отношения с Дашей, последуй своему же совету, — произносит Леша напряженно, будто сдерживается из последних сил.
Глеб резко становится максимально серьезным, распрямляет плечи, а пальцы, сжимающие плечо друга, сильнее впиваются в ткань пиджака.
— Ты, как никто, должен знать, что у нас с Дашей другая ситуация, — говорит он довольно спокойно, хотя в каждом слове улавливается скрытый подтекст.
Мужчины, похоже, решили устроить гляделки. Оба смотрят исподлобья, будто собираются поубивать друг друга. Никто не собирается сдаваться. Никто не собирается уступать. А я не хочу становиться между ними буфером! У меня своих проблем предостаточно!
— Встретимся в другой раз? — касаюсь руки Глеба, чтобы привлечь его внимание — все-таки мне нужна его помощь. Очередная попытка вытащить запястье из грубых пальцев будущего мужа ни к чему не приводит, но хотя бы эти два упертых барана перестают соревноваться, у кого рога длиннее.
— Ты никуда не пойдешь, пока не расскажешь, что случилось! — тихое рычание Леши оказывается последней каплей.
— Хватит! Просто хватит! — закрываю глаза свободной рукой, чувствуя, как безнадежность моей ситуации, начинает просачиваться через надежду, которой я себя тешила все это время.
— Лена, — Леша, наконец, отпускает многострадальное запястье, но только для того, чтобы обхватить мои плечи и заставить посмотреть ему в глаза. — Просто расскажи, что случилось, — его глаза начинают оттаивать, в них появляется знакомое тепло, но я не позволяю ему просочиться в мое тело.
Однажды я уже доверилась этому мужчине, и к чему это привело?
Звук приближающихся шагов прерывает мои терзания. Делаю шаг назад, ожидая, что бывший муж тут же последует за мной. Но он меня удивляет: не пытается задержать и просто отпускает. Его руки падают вдоль тела. Вот только глаза все еще не отрываются от меня. В них ничего прочесть не удается. Похоже, за два года, Леша хорошо научился скрывать свои эмоции. А может, он поступал так и раньше, а я, дурочка, не замечала?
В тамбур влетает девушка с растрепанными русыми волосами и папками, прижатыми к белой блузке. На мгновение задерживается у дверей, окидывая всех присутствующих внимательным взглядом, после чего снова срывается с места.
— Добрый день, — она нажимает на кнопку вызова лифта, больше не смотрит на нас, отбивает чечетку каблуком туфли.
Глеб тоже здоровается с девушкой, после чего сосредотачивается на нас с Лешей.
— Пойдемте в переговорную, — он кивает в сторону выхода. — Я так понимаю, что вопрос срочный и время терять не нужно, — это предназначается уже мне.
Хочется отказаться, попросить встретиться со мной позже, но воспоминания о сыне, не дают мне ступить и шага к открывшемуся лифту. Створки снова приходят в движение, а я опускаю плечи. Выбор очевиден. Между разговором при бывшем муже и будущем своего сына, первое точно — меньшее из зол, поэтому я просто киваю.
Бреду по коридору вслед за Глебом. Взгляд бывшего мужа прожигает мне спину, посылая мурашки с иголками вместо “лапок” по позвоночнику. Желудок скручивает, дыхание спирает, но я стараюсь идти размеренно, шаг за шагом. Останавливаюсь, только когда Глеб открывает очередную дверь и пропускает меня вперед.
Небольшая комната с белыми стенами встречает сначала меня, а потом мужчин. Не чувствуя ног, подхожу к круглому столу, стоящему напротив большого окна. Отодвигаю одно из кресел и плюхаюсь в него. Тру лицо похолодевшими ладонями, пытаясь сконцентрироваться. В это время мужчины садятся напротив, а тихий голос Глеба оглушает:
— Рассказывай.
Перевожу взгляд на голубое, без единого облачка, небо, которое виднеется над крышами многоэтажек, и начинаю говорить.
Рассказать историю оказывается просто. Я заперла в груди все эмоции, абстрагировалась, как нас учили в университете. Слова друг за другом вылетают изо рта, в подробностях описывая историю, в которую влипла. Заканчиваю на последней нашей встрече с мужем пациентки, и его угрозах, после чего замолкаю. Взгляда от окна не отвожу, лишь аккуратно потираю саднящее запястье. Жду. Не знаю, сколько проходит времени, но, скорее всего, секунды, которые кажутся часами. Уже отчаиваюсь, когда слышу тяжелый вздох, после чего раздается скрип стула.