Кажется, Анна Аристарховна вмиг забыла о своих травмах и болях.
Я напрягаюсь. Тоже принюхиваюсь. И правда! Легкий, едва уловимый, но отчетливый запах перегара.
Мое терпение, и без того натянутое до предела, с треском лопается. Все сходится в одной точке: операция сына, разбитая машина, недоступный муж, кричащая свекровь и пьяный врач.
— Вы что, на рабочем месте употребляете? — спрашиваю ледяным тоном, поднимаясь с кушетки. Я, Екатерина Васильевна Тропинина, начальник отдела урегулирования, умею разговаривать с людьми так, чтобы им становилось не по себе.
Врач медленно поворачивает голову в мою сторону. В его серых глазах мелькает что-то похожее на удивление, смешанное с раздражением.
— Что, простите?
— От вас пахнет алкоголем! — чеканю, доставая из сумки телефон — Я сейчас же напишу жалобу в Минздрав, и на горячую линию больницы! Вы не имеете права в таком состоянии приближаться к пациентам! Требую другого врача! Немедленно!
Мои пальцы уже летают по экрану, открывая сайт больницы. «Оставить отзыв». Отлично!
Врач смотрит на меня, потом на мой телефон, потом снова на меня. Уголок его рта дергается в кривой усмешке.
— Похвальное рвение, гражданка Зайцева!
Машинально нажимаю на кнопку «Отправить».
Что? Зайцева? Мою девичью фамилию не произносили вслух уже лет двадцать пять. Никто, кроме старых школьных подруг, которых я почти не вижу.
Поднимаю глаза и вглядываюсь в его лицо. Усталое, помятое, с сеткой морщин у глаз. Но сами глаза… Серые, насмешливые. И эта кривая усмешка.
Боже мой!
— Кисель? — выдыхаю я.
Мишка Киселев. Мой одноклассник, который сидел за последней партой и вечно дергал меня за косичку. Тот самый Мишка, который на выпускном поцеловал меня за школой, за что получил от Игоря, моего будущего мужа (о чем я тогда, конечно, не знала) в глаз.
— Он самый! Михаил Сергеевич Киселев! — кивает он, и усмешка становится шире — А пахнет от меня, гражданка Зайцева, вчерашним Днем Рождения. Сорок пять стукнуло, представляешь? Отмечали с коллегами. Так что, жалобу можешь отправлять, но освидетельствование покажет ноль промилле. Только время потеряешь.
Кровь бросается мне в лицо. Мне жарко, стыдно, неловко. Стыдно за свой скандал, за нелепые обвинения. Но больше всего стыдно за себя. За то, как я выгляжу. Передо мной стоит мужчина, который помнит меня подростком, и смотрит на сорокапятилетнюю, располневшую тетку с потухшим взглядом и вечной печатью усталости на лице. Я инстинктивно втягиваю живот и пытаюсь расправить плечи.
— Миша… Прости, Михаил Сергеевич. Я… Нервы… — бормочу, пряча телефон в сумку.
— Бывает! — неожиданно миролюбиво говорит он — С такой маман кто угодно занервничает.
Он кивает на Анну Аристарховну, которая с открытым ртом наблюдает за нашей сценой, и громко командует проходящей мимо медсестре.
— Так, везите бабулю на рентген. Живо!
И медсестра слушается — резко меняет курс, и направляется к моей свекрови.
— А ты, Зайцева, подожди здесь! Поговорим! — командует Киселев уже мне.
Глава 2
Рентген подтверждает мои худшие опасения. У Анны Аристарховны не просто ушиб, а трещина в большой берцовой кости. И гипс, от лодыжки до колена ей обеспечен, на ближайшие полтора месяца. Свекровь принимает эту новость с трагическим удовлетворением. Наконец-то, ее страдания получили официальное медицинское подтверждение!
Пока ей накладывают гипс, Мишка — язык не поворачивается назвать его Михаилом Сергеевичем — отводит меня в свой кабинет. Он садится за заваленный бумагами и картами пациентов стол, я пристраиваюсь на стул для посетителей.
— Ну, рассказывай, как жизнь? — спрашивает он, открывая ящик стола и доставая оттуда бутылку с водой — За Тропинина, как я понимаю, все-таки вышла?
— Вышла! — киваю я — Двадцать пять лет скоро будет. Серебряная свадьба.
— Ничего себе! — присвистывает он — А я разведен. Дети есть?
— Двое! Сын, Роман, ему двадцать четыре. И дочка, Яна, двадцать два.
— Взрослые совсем! Моему Андрюхе пятнадцать.
Улыбаюсь, киваю… Киселев жадно пьет воду. Молчание затянулось, и стало неловким. Но Мишка ничего не говорит, а я… Что я еще могу ему рассказать? Что работаю в постылой страховой, что сын тяжело болен, что муж вечно занят, а я живу со свекровью, которая меня ненавидит? Что я смотрю на себя в зеркало, и сама не узнаю ту Катю Зайцеву, с которой он много лет учился бок о бок?
— А ты как? Врачом стал… Никогда бы не подумала! — говорю я первое, что приходит в голову.
И понимаю, что ляпаю обидную чушь…Так высокомерно получилось!