Он приставал к ней, чтобы запугать ее, заставить ее делать то, что ей скажут. Но она ответила на его требования своими собственными. И в один момент они помчались к точке невозврата, словно двое подростков, сошедших с ума от желания, словно и не было десяти лет разлуки.
– Дэн, отпусти меня. Ты раздавишь меня.
Ее сердитый шепот спустил его с небес на землю.
Он судорожно вдохнул легкий цветочный аромат тела Ксанти и поднял глаза, чтобы оценить нанесенный ущерб.
Ее прическа развалилась, влажными прядями ниспадая на плечи. Пятна туши усилили синеватые круги под ее глазами, а покрасневшая кожа на подбородке и щеках говорила о том, что завтра у нее будут проблемы из-за его отросшей щетины.
Ему следовало побриться. Но, с другой стороны, ему следовало сделать много чего другого.
Ксанти казалась контуженной, и у Дэна возникло дикое желание расхохотаться. По крайней мере, не он один пережил потрясение.
Она ударила его в грудь, пытаясь вырваться из его объятий.
– Хватит смотреть на меня вот так. Мне надо уйти.
Дэн отпустил ее и смотрел, как она, пошатываясь, отошла от него. Ему следовало радоваться, что он, по крайней мере, в этот раз умудрился вовремя остановиться. Но болезненные ощущения в его отяжелевшей плоти не дарили ничего похожего на восторг по поводу того, что в последнюю минуту к нему вернулся здравый смысл.
Ксанти собрала волосы и наклонилась, чтобы обуть туфли, которые слетели, когда случился их сексуальный апокалипсис, сделав так, что Дэн не смог не обратить внимания, как тонкая ткань ее юбки подчеркнула соблазнительные очертания ее ягодиц. Он с трудом оторвал от них свой взгляд.
Он и так достаточно измучил себя.
Ксанти прижала руку ко лбу, оглядываясь по сторонам, словно пыталась успокоиться и понять, что, черт подери, только что случилось.
Дэн только мог пожелать ей удачи в этом деле.
– Мне нужно идти, – повторила Ксанти, дрожащими руками поправляя одежду. Она заправила за ухо выбившуюся прядь волос, но та тут же выскользнула обратно.
Дэн спрятал руки в карманы, подавив желание заправить непослушную прядь снова ей за ухо.
Ксанти была права. Ей следовало уйти. До того, как желание довести начатое до конца станет непреодолимым.
Какого черта он вообще полез к ней? Хотел доказать, что она по-прежнему хочет его? Что он все еще главный? Или то, что на всем белом свете не сыскать такого дурака, как он?
– Ты так думаешь? – насмешливо фыркнул он, потому что в случившемся была и ее вина.
Ксанти сама приняла решение пробраться обратно в его жизнь и возродить то, что давным-давно умерло. И когда Дэн сделал первый глупый шаг, вместо того чтобы оттолкнуть его, она откликнулась на его ласки с такой скоростью, что он еще не скоро придет в себя.
Она бросила на него осуждающий взгляд.
«Ты права, радость моя. Я тот самый парень, которого ты посчитала недостойным себя. Но которого ты до сих пор не можешь забыть».
– Только не пытайся взвалить всю вину на меня, – прошипела Ксанти. – Не я начала все это дело. И в любом случае мы вовремя остановились. Так что тут нечего переживать.
– Не мы, а я вовремя остановился.
Ксанти густо покраснела.
– Ну и что? Я просто немного увлеклась. Вот и все.
– Немного? – Мягко сказано.
– Я совершила ошибку, понятно? Все из-за стресса и переутомления. А еще… – Она замолчала, избегая смотреть ему в глаза. – А еще у меня давно не было секса.
– Да ладно, – фыркнул Дэн.
– Последние пять лет я была слишком занята. Похоже, мне нужно было выпустить пар.
Ему следовало оскорбиться. Одна его часть так и сделала, но другая, которая была намного больше первой, хотела узнать, действительно ли Ксанти воздерживалась от близости на протяжении пяти лет.
– Так сколько именно прошло времени, раз тебе пришлось «выпускать пар»?
– Не твое дело, – огрызнулась Ксанти.
– Так долго? – поддел ее Дэн, наслаждаясь вспышкой ее гнева и тем, что он оставался у нее первым еще какое-то время. Может быть, слишком долго.
Он никогда не ругался с Ксанти, потому что она была слишком милой и слишком хрупкой. Поссориться с ней тогда – что пнуть щенка. И Дэн всегда был осторожным и учитывал то, насколько нежной она была. Он до смерти боялся сломать ее, его грубые ручищи парня из низшего класса были бы слишком жесткими для ее мягкой, как цветочные лепестки, кожи.
Но теперь она изменилась и отдавала столько же, сколько получала. И, черт подери, такие вещи заводили его еще больше.
Дэн смотрел на Ксанти и думал о том, как провел языком по ее груди, и ее тихий стон приглашал его к дальнейшим действиям, когда он чуть прикусил зубами ее тугой сосок.