Зато Лиза была если и не спокойна, то несомненно жизнерадостна. Ее немного тревожило сочинение — плохо, что первый экзамен письменный, а не устный, — но, в конце концов, если и провалится, это ж еще не конец света!
Она не провалилась. Словно специально ради нее, абитуриентом предложили одну из тем, которые Лиза выучила почти наизусть по Вериной тетрадке. Дальше все покатилось, как по маслу.
На втором курсе Лиза вышла замуж. Андрей был на семь лет старше, красив, богат, уверен в себе и без памяти влюблен. Он прекрасно вписался в новую жизнь, и его фирма по торговле строительными товарами процветала. Вера симпатизировала молодому человеку, однако не считала его подходящим мужем для любимой сестры. Он тоже относился к разряду баловней судьбы, легко плывущих по ее течению, а опыт убеждал, что сразу двух баловней в одной семье природа не потерпит. Она попыталась объяснить это Лизе, предложив подождать с браком, однако молодые люди не желали ждать, а Вера не считала себя вправе настаивать.
Через пару лет грянул дефолт, фирма Андрея разорилась и была поглощена куда более мощным концерном, возглавляемым Борисом Ивановичем Величко. Последний благородно предложил поверженному конкуренту место менеджера, и Андрюша согласился, хотя быть подневольной рабочей силой после счастливых лет свободы ему претило. Когда Лиза закончила университет, муж устроил ее работать вместе с собой — Величко активно развивал международные связи, ему требовался синхронный переводчик, и зарплата была предложена щедрая. Но случилось непредвиденное — сорокапятилетний суровый Борис Иванович потерял голову от юной беззаботной Лизоньки, причем настолько, что сразу твердо решил развестись с женой, каких бы материальных затрат это ни потребовало. Развод был получен, а сложности возникли там, где никто б и не подумал. Слабовольный Андрей вдруг встал на дыбы и заявил, что сделает все, лишь бы не допустить этого брака. Правда, детей у Лизы не было, так что рано или поздно она обретет свободу и без согласия мужа, но, во-первых, Величко не терпелось привязать к себе столь поздно встреченный идеал прочными официальными узами, а во-вторых, Андрей всеми силами отравлял любовникам жизнь. Лиза еще не переехала к Борису — в его новых роскошных хоромах шел ремонт, — но и оставаться дома не собиралась. Разумеется, она могла поселиться пока у Веры, однако Величко предпочел снять ей квартиру. Андрей караулил свою жену у дверей, бегал за нею в самом буквальном смысле этого слова, то рыдал, то скандалил, однажды даже ночевал под ее окнами, время от времени будоража двор пением романсов. Когда подобное безумие лишь началось, немногословный Борис Иванович сказал Лизе:
— Завтра же он прекратит. Я им займусь.
Но Лиза отрицательно покачала головой:
— Не надо, Боречка. Я прожила с ним почти пять лет, я знаю, что он хороший, и не хочу, чтобы его обижали. Хватит того, что я его больше не люблю, правда? Представляешь, как ему обидно, что я ушла к тебе? Когда он поймет, что я не вернусь, он смирится. Я хочу расстаться с ним по-человечески. Мне было бы потом ужасно неприятно знать, что ты сделал Андрюше что-то плохое. Не обращай на него внимания, пусть немного выпустит пар. Вдруг ему от этого станет легче?
Ей было искренне жаль несчастного мужа, и она терпеливо сносила его выходки, при том не забывая всем своим поведением упорно подчеркивать их бесполезность. Неприятная ситуация длилась уже несколько месяцев, абсолютно не мешая Лизе надеяться на лучшее.
Что касается брака старшей сестры, он распался двумя годами ранее, и причина было прямо противоположной. Когда Павлику удалось устроиться работать в хорошо раскрученную частную стоматологическую фирму, единственным минусом он почитал тот факт, что хозяйкой была женщина.
— И какая женщина! — жаловался он жене. — Ее даже совестно называть этим именем. Наша Анна Ароновна — настоящий монстр в юбке. Впрочем, юбок она не носит, только брюки. Представляешь — с вот такими жировыми отложениями вместо свободного платья обтягивает зад брюками. Бабе под сорок, а выглядит на все пятьдесят.
— Ну, — защищала незнакомку Вера, — это же еще не преступление.
— Преступление — как она с нами обращается, Верочка. Будто мы — негры на плантации, а не дипломированные врачи. Пользуется тем, что у нее высокие расценки, вот и выжимает нас, как лимоны. Ей не хочется нанимать новых людей, а мы из-за этого должны вкалывать по две смены да еще в ножки ей кланяться. А не поклонишься, так катись на все четыре стороны.
— Ну, уходи оттуда, — предлагала Вера. — Без работы не останешься.
Однако Павлик тут же вспоминал, как им нужны деньги, вздыхал и умолкал до следующего раза. Вера в душе не одобряла этих жалоб. Она полагала, что следует твердо решить, устраивает тебя определенное положение вещей или нет. Если да, надо подчеркивать для себя его плюсы и стараться не замечать минусов, а если нет, срочно его менять. Тем не менее она выслушивала мужа без раздражения. За двенадцать лет замужества и двадцать три года знакомства она привыкла ощущать Павлика почти частью собственного тела, а на руку ведь не станешь сердиться, если она болит, наоборот, попытаешься создать для нее наиболее комфортные условия. Да, не все в муже казалось ей идеальным, как, положим, не все нравилось в своей внешности, но это лицо — твое, ты к нему привык, любишь его и не променял бы ни на одно другое. Что же касается свирепой работодательницы, Павлик сумел возвыситься в ее глазах, через Лизиного Андрюшу устроив фирме договор с Величко на поставки какого-то супероборудования. Анна Ароновна с восторгом ухватилась за возможности, открываемые перед нею контактом со столь влиятельным человеком.
А спустя некоторое время она на шикарном автомобиле подкатила к Вериной в школе, дождалась конца уроков и, войдя в опустевший класс, сообщила, что ждет от Павлика ребенка.
— Он так счастлив, — добавила она. — Он ведь мечтает иметь детей, а у вас их быть не может. Очень неблагоразумно было делать первый аборт, уверяю вас, как медик. Я, например, рада, что не проявила эгоизма и родила Илюшку, хотя мне тогда было двадцать пять и тоже хотелось еще погулять. Кстати, Илюшка прекрасно относится к Павлику. Подростки часто возражают против нового брака матери, но мне в этом смысле повезло. Только Павлик страшно переживает из-за вас. Он очень вас уважает и боится огорчить. О любви, сами понимаете, давно нет и речи, но он продолжает неплохо к вам относиться.
— Я предпочла бы поговорить на все эти темы с ним, — спокойно ответила Вера. — Простите, мне пора.
Вернее, ответила не она, а некое другое существо, занявшее на время ее место. Сама же Вера спала и видела сон. Да, ничем, кроме сна, подобное быть не может!
Павлик вернулся домой в третьем часу ночи, тихо открыв дверь своим ключом. Увидев жену, он застыл в оцепенении, словно ожидал этого меньше всего на свете.
— Ты что не легла до сих пор, Верочка? — робко пролепетал он.
— А ты не догадываешься? — коротко бросила Вера.
— Верочка, — сосредоточенно глядя в пол, выдавил ее собеседник, — эта стерва призналась мне, что была у тебя. Честное слово, я не хотел! Она меня обманула.
— В каком смысле? — сухо осведомилась Вера. Нет, снова не Вера, Вера продолжала видеть сон.
— У нее не должно быть никакого ребенка, — мрачно пояснил Павлик, продолжая изучение пола, — она обещала об этом позаботиться. Если она этого не сделала, я не виноват.
— И давно вы… сблизились?
— Ну… несколько месяцев. Но это ведь ничего не значит, Верочка! Каждый мужчина… ну, при определенных обстоятельствах… в конце концов, простая физиология… да и вообще, я не мог портить с нею отношения, ты ж понимаешь! Она хозяйка. Но все равно я предпочитаю тебя, честное слово!