- Ты же с ним даже настолько похож, что это заметно!
- Я всё ещё не верю в это! – Донун сорвал с плеч пиджак, швырнув его на спинку дивана, и начал снимать галстук, ослабляя его постепенно. – Как они могли скрыть это от меня? И ничего мы не похожи…
- Это бросается в глаза! – заявила я, плюхнувшись на кресло. – Это очевидно! Да и на кого, по-твоему, он похож?
- На маму. – наивно предположил Донун. – Нет, нет, не укладывается в голове, что они не стали сообщать мне, что у меня ребенок! Я отец… господи, если это так, и они скрыли, я разнесу к ебеням этих Ким! Как можно было не сказать?
- А как можно было самому не заметить? – взмахнула я руками и опустила их на виски. – Хорошо, допустим, ты спал со многими, но когда потом увидел её беременной, или уже с ребенком, у тебя не зашевелились воспоминания о недавнишней связи? Ты не провел аналогии, что ты там был, и вот оно!
- Да там тоже был не только я! – ляпнул Донун и отвернулся к кухонному окну во всю стену. Он замолк. Я, выдохшись, уткнулась в ладони, ощущая единственную приятность – свободу ступней от каблуков. Оказывается, госпожа Ким та ещё штучка. Тоже крутила сразу с несколькими. А такая приличная с виду женщина… изнасилованная сразу несколькими мужчинами… несколькими мужчинами. «Там тоже был не только я». Одновременно? О нет. Черт. Нет, нет. Мой муж не садист и извращенец, он лучше Йесона и Химчана, он бы так никогда не сделал.
- Донун, ты ведь… не имеешь никакого отношения к… групповому изнасилованию, которое с ней приключилось?
Он резко обернулся, в расстегнутой сверху на две пуговицы рубашке, сердитый, но не на меня, а на сокрытую от него тайну и людей, сделавших это. В его очах вспыхнул огонь, и он навел меня на мысль, что я попала в цель.
- Откуда ты знаешь, что её изнасиловали? – прищурился он. – Она с тобой поделилась этим?
- Я знаю это, но ты не ответил. – я встала и подошла к нему, медленно, крадучись, не отводя взгляда от его вишнёвых глаз. – Ты не имеешь отношения к этому преступлению?
- Милая, давай собираться? Мы опоздаем на самолет. А ты ещё в костюме.
- Имеешь или не имеешь? – крикнула я.
- Я иду переодеваться. – слегка толкнул он меня, обходя и идя в спальню. Я не стала ловить его, но развернулась следом. Мой голос задрожал, дребезжа посередине горла.
- Ты насиловал её, Донун?! – он остановился. Его руки задрожали от злости, как и всё моё тело, переполняемое тысячей болей, обид, разочарований и сомнений.
- Я не хотел бы тебе никогда врать, но я не хотел бы и чтобы ты знала об ужасных ошибках в моём прошлом. – Донун обернулся через плечо. – Зачем ты начала это всё? Я жалею о многом, сделанном в молодости, и есть вещи, о которых я жалею сильнее всего.
- О боже! – заплакав, без всхлипов и мелочных рыданий, я опустилась на стул. Слезы просто текли по щекам. – Ты насиловал её… ты такое же чудовище, как они… эти… другие, чужие и жестокие мужчины!
- Да я был не в себе! – Донун вернулся ко мне и сел на корточки, вглядываясь в моё лицо, но я отводила его в бок. – Я даже не смог вспомнить на следующий день, что я сделал! Я до сих пор толком не помню ни одного связного обрывка той ночи! Я принял наркотики и так вышло…
- Ты ещё и чертов наркоман! – отбила я от себя его руку, которую он протянул. Хуже представить себе было трудно. Идеальный парень, за которого я вышла замуж, в один миг оказался алиментщиком, насильником и наркоманом.
- Я не наркоман, хватит передергивать! Кто по молодости не баловался? Я пробовал раза два-три, но после того завязал. Клянусь тебе! – он упал на колени, не то специально, не то потому что неудобно было долго торчать на корточках, но я встала и отошла от него. Он поднялся и попытался обнять меня, догнав у окна. Я вывернулась и снова ушла в другой конец комнаты. – Пожалуйста, хватит дуться, иди сюда, поговорим нормально.
- Нормально? После стольких лет заблуждений и обманов?
- Каких обманов? Я сам не знал, что у меня есть сын!
- Но то, что ты насильник, ты знал! – я взялась за голову, запустив в волосы руки. – Если бы я знала, что ты способен на такое! Разве пошла бы я за тебя замуж? Я бы сто раз подумала!
- Да не способен я на такое! – Донун подошел ко мне и, приближаясь, никак не мог загнать меня в угол, чтобы обнять. Мне в один момент стали неприятны его объятия, касания. Четыре года с насильником, каждую ночь, каждый день. А у него ещё и сын! И этот человек хочет, чтобы я родила ему ещё, с его порочными генетическими наклонностями! А если они тоже маньяки будут? – Разве я когда-нибудь обидел тебя хоть чем-нибудь?
- Уйди от меня, прошу, отойди и не подходи ко мне! – я старалась не идти на поводу у эмоций. Для этого нужно было вернуть мой животный прагматизм. Думать о насущном, о делах. Это мой муж, и из-за его прошлого, никак пока не отражавшегося на настоящем, глупо было бы лезть на рожон. Но как строить с ним семейную жизнь дальше? Он наследник богатой империи. Я всегда была девушкой с амбициями, и раньше не задумывалась над тем, что достанется нашим детям, если они появятся. Но теперь-то старшим наследником был Джесоб. Что же это, я буду женой, а получит всё сын другой женщины? Сколько всего лезет в голову! Да и пошли они, эти деньги – мой муж насильник!
- Зая, переодевайся, и договорим в самолёте, пожалуйста! – тронул он моё плечо, но я отодвинулась.
- Я не полечу с тобой никуда. – мы собирались по результатам сегодняшних обследований зачать своего малыша в Сингапуре, и мечтали отрываться там безудержно всю неделю, но при новых обстоятельствах мне там делать было нечего. Я оказалась полностью не готова к продолжению брачной жизни.
- Что?! Как это – не полетишь?
- Вот так это. Я остаюсь. Я не могу никуда лететь, у меня нет ни сил, ни желания. – я снова упала в кресло.
- Не придумывай. Мы ещё раз поговорим в дороге, всё выясним. Нечего тебе тут оставаться.
- Да о чем говорить?! – крикнула я. На лбу я почувствовала испарину. – Я даже не знаю, как переживу всю эту новую информацию. Какие разговоры?
- О нас… о чем хочешь! Зайка… - Донун присел передо мной, но я отвернулась.
- Я хочу побыть одна. – ангельским терпением он тоже не обладал. Достаточно капризный, он не выдержал больше и, взбрыкнув, поднявшись, унесся в спальню, где я услышала шум воды в душе. Мне сделалось дурно. Не знаю от чего. Слишком ярко представила, как он совершал своё преступление девятилетней давности? Да я не очень-то и представляла. Но тошнота всё подкатывала и подкатывала. Поняв, что её не избежать, я едва успела донестись до раковины, и меня вывернуло прямо в неё. Вот до чего доводят нервы.
Умывшись холодной водой, я подошла к окну с видом на Сеул. Предзакатное небо озарилось мандариновым цветом. Какой яркий, и в то же время драматичный закат. Не закатятся ли наши отношения за горизонт непроглядного прошлого? Я не знала, как взять себя в руки и перешагнуть через всё, что всплыло. Как минимум, мне нужно было время. Время и уединение. Если я полечу с Донуном и пробуду с ним неразлучно неделю, то точно всё окончательно испорчу. Мне нужно остыть и прийти в себя.