«Вроде Наташи…» — язвительно подсказывают злые «напоминалки» в голове.
Отмахиваюсь от них, как могу.
Не понимаю, что мне делать. Я в каком-то ступоре, в тупике. Мне нужен совет. И, может, стоит его попросить у Ани? Но мне страшно. Страшно, даже думать обо всём этом, не то, что произносить вслух, пусть даже некогда очень близкой подруге.
— Я устала. Идём в кафе, — снова увлекает меня Аня.
— Может, лучше по домам? — робко предлагаю я.
— А ты ещё не насиделась дома? Тебя что, приклеили к кухонному гарнитуру?
— Нет, но…
— Никаких «но». Ты когда в последний раз просто сидела в кафе и наслаждалась чем-то приятным?
— Да мы нередко с Тимуром ужинаем в соседнем ресторане, в нашем посёлке. Особенно по выходным.
Аня закатывает глаза и цокает языком.
— Всё, идём в кафе. Будем пить кофе, есть тортики и сплетничать.
Приходится согласиться.
Мы находим приятное местечко. Я боюсь заказывать пирожные, но Аня непреклонна и просит принести нам два тирамису. Официант подаёт нам кофе и десерты. И я с таким наслаждением делаю первый кусочек, что едва не начинаю стонать от удовольствия.
— Так вкусно!..
— Да-да. Маленькие радости для большой жизни, — соглашается подруга.
Мы болтаем о разных пустяках. Но мне хочется кое о чём спросить её, очень хочется. Но не знаю, удобно ли это.
— Ань, — решаюсь, наконец, — а вы ведь с Серёжей развелись из-за его неверности, да?
Подруга тотчас бледнеет и вздыхает.
— Да. Хорошо, что это уже в прошлом. И что недолго я маялась с этим козлом, а сразу его на чистую воду вывела.
— А как это случилось?..
— Да как?! — хмыкает Аня. — Банально! Пришла домой, а они там развлекаются. Прям как в плохом анекдоте. Только почему-то вообще не смешно было.
— Понимаю… И как ты отреагировала?
— Честно? — подруга хитро улыбается. — Запустила в них первым попавшимся под руку предметом. Кажется, это была ваза. Кстати, хорошая ваза была… Жалко.
Смеюсь, хотя понимаю, что ничего особо весёлого в этой истории нет.
— И ты прям сразу после этого подала на развод? — снова уточняю я. — Вот прям сразу? Не думала, не гадала?
— А чего тут гадать? Всё ж и так понятно!
— Но ведь ты его любила…
— Да как сказать… — снова серьёзнеет Аня. — Любила, да. Но как вот это вот всё увидела, сразу перелюбила как-то.
— Наверное, — рассуждаю я вслух, — у вас просто немного времени вместе было, поэтому ты не успела настолько прикипеть…
Подруга хмурится, думает о чём-то.
— Слушай, извини, что я об этом вспомнила, — начинаю оправдываться я. — Не хотела тебя расстроить.
— Всё в порядке. Для меня это дело прошлое. Но почему ты вдруг об этом вспомнила?
— Ну, просто… — мнусь, кусаю губы.
Так хочется всё выпалить одним махом! Всё-всё! И я даже знаю, что Аня мне скажет. Знаю её мнение и её нрав. Но, может, мне необходимо, чтобы со стороны кто-то сказал, подсказал, понял мою боль…
— Олюнь, — говорит Аня, — у тебя всё хорошо?
— Да, конечно! — как будто на автомате отвечаю я и тараторю дальше: — У меня всё отлично! Я просто подумала, что мы с тобой так давно не виделись, не общались. И я даже не поддержала тебя в тот момент, и на свадьбе не была. А тебе наверняка было очень плохо, одиноко и больно. И получается, я ужасная подруга! Хотя ты мне всегда очень помогала. А я такая неблагодарная! И мне так стыдно, Анют!
— Оля… — Аня замирает, почему-то в её глазах стоят слёзы. Она с усилием сглатывает комок в горле. — Оль, я…
— Подожди секундочку, — прерываю, хватаясь за телефон.
Сработала вибрация, и я тут же кинулась ответить на вызов.
Мама:
— Оленька, не знаю, что и делать…
— В каком смысле? — переспрашиваю, уже начиная беспокоиться.
— У Ильяса вроде бы температура… Мы недолго гуляли, Оль! Я его хорошо одела!
— Сейчас приеду!
Кладу трубку и поворачиваюсь к подруге, чтобы объясниться.
— Что-то с малышом? — и без того понимает она.
— Надеюсь, что нет, но мне лучше поехать за ним.
— Да-да, — быстро соглашается Аня. — Но вот, что я тебе хочу сказать, Оль…
— Что?..
Она недолго молчит, а потом произносит:
— Ты хорошая подруга. И человек ты очень хороший. И я очень хочу, чтобы у тебя всё было хорошо.
— Спасибо, Анечка.
Целую её в щёку и спешу скорее к сыну.
Глава 9. Ольга
— Можно? — робко постучавшись в белую дверь, спрашиваю я.
— Да-да, конечно. Входите.
Алан Ильнарович сидит в кресле, возвышаясь над столом на добрый метр. На нём медицинский халат, с мощной шеи свисает фонендоскоп. Он делает какие-то записи в журнале и не видит, как я с Ильясом на руках прохожу в кабинет.