— Да, мои самые близкие люди, — также с улыбкой отвечает Алан Ильнарович. — Значит, я вам тут расписал схему лечения до завтра. А как только придут результаты анализов…
Он всё-всё подробно мне объясняет, повторяет, тщательно и аккуратно. Стараюсь запомнить, но чувствую себя вдруг ужасно рассеянной. Несколько раз что-то уточняю. Алан Ильнарович терпеливо указывает мне в рецепт.
— Можете купить в нашей аптеке при клинике или в любой другой. Физраствор вам в любом случае пригодится…
От его голоса я впадаю в какой-то транс. Даже выходить из кабинета не хочется. Здесь как будто бы уютнее, чем в родных стенах.
— Спасибо, Алан Ильнарович, — произношу, уже понимая, что время моего визита давно подошло к концу, а я всё сижу и сижу.
— Алан, — доктор отдаёт мне рецепт. — Просто Алан. Иначе я себя старым чувствую.
— Да что вы такое говорите? — смеюсь. — Какой же вы старый? У мужчин вообще нет возраста, в отличие от женщин.
— Почему вы так говорите? — недоумевает врач. — Сколько вам лет, Оля?
Вмиг от моего веселья не остаётся и следа. Ненавижу признаваться, сколько мне лет.
— Ну, мне…
— Сколько бы вам ни было, — видя моё замешательство, говорит Алан, — вы — совсем юная, красивая женщина. И вот у вас как раз точно нет возраста.
Сижу в каком-то ступоре секунд десять, а потом подскакиваю на ноги и быстро-быстро семеню к выходу.
— Ещё раз большое спасибо, Алан Ильнарович! — кидаю напоследок и исчезаю в дверях.
Глава 10. Ольга
Такси подъезжает к дому. Ильяс уже заснул. Похоже, тревога и вправду была ложной. Но сдать анализы лишним не будет.
При виде знакомого фасада, почему-то вспоминаются Анины слова о том, что мужа она разлюбила в тот же миг, как увидела его с другой. И выгнала тут же. И не жалеет.
Наверное, хорошо быть Аней… Смелой, решительной, красивой, самодостаточной женщиной. У неё это, наверное, профессиональное — Аня работает психологом. Так что ей по статусу положено во всём быстро разбираться, даже в трудных жизненных ситуациях.
А я… А что я?
Я теперь боюсь лишний раз лезть в интернет. Боюсь того ужаса, что поселился во мне. И всё равно ведь лезу каждый день на страницу Наташи Любимовой. Она каждый чих свой снимает: что поела, куда сходила, что купила…
А я пялюсь на всё это, как идиотка. Слежу за каждым её шагом. Но, что странно, среди всех сторизов, видео и фото Тимур больше нигде не встречался. И теперь мне начинает казаться, что я всё это себе выдумала. Совсем всё. Ничего подобного никогда не было. Это всё моё больное воображение разыгралось.
И самое страшное, что не осталось никаких доказательств увиденного. Ноль. Сториз пропали. Наташина страница похожа на обычную страничку счастливой беременяшки, которая просто наслаждается жизнью.
Может, поэтому я к ней в профиль захожу чаще, чем в собственный. Чтобы снова убедиться, что мне не приснилось. Я не сошла с ума. Я видела, видела своими глазами, как мой муж…
— Приехали! — сообщает таксист.
Кажется, мы уже простояли какое-то время возле дома, а я никуда не выхожу из машины. Будто противлюсь возращению…
Боже, что я несу? Мне надо домой. Уложить поскорее Ильяса, а потом, когда он проснётся, сделать ему промывание и закапать капельки, как велел доктор Бахтияров.
Такой уж он заботливый, мудрый и красивый доктор…
— Где ты была? — с порога оглушает меня голосом, от которого у меня автоматически подкашиваются ноги.
Тимур стоит в прихожей. Прямо напротив двери. Его взгляд мечет искры.
— П..привет, — запинаюсь я и опасливо вхожу в дом. — Ты сегодня что-то рано…
Муж стремительно подходит и нависает надо мной, цедя сквозь зубы каждое слово:
— Я тебя ещё раз спрашиваю: где ты была?
— У… у врача…
— У какого?! — рявкает во всю громкость Тимур.
Ильяс мгновенно просыпается, начинает плакать.
Я прижимаю его ближе к себе, пытаясь защитить. Быстро ускользаю в детскую, стремлюсь поскорее успокоить маленького.
Тимур не отстаёт, идёт за мной по пятам. Всё то время, что я укачиваю сынишку, муж стоит в дверях и ждёт. От его наблюдения я сама начинаю нервничать. Ребёнок не замолкает.
— Тимур, пожалуйста, выйди. Мне надо укачать Ильяса, — прошу спокойно, но требовательно.
— Ты не ответила.
Тимур никуда не уходит, стоит над душой и давит меня взглядом.