Снова готова заплакать, но сдерживаюсь, чтобы не нервировать сына. Он ведь и правда всё чувствует.
К моменту приезда доктора Ильяс уже довольно бодрый. По крайней мере, слёзки высохли. Только глазоньки ещё немного грустные. Мы с Аней развлекали его игрушками, пели песенки. Он, кажется, чуть повеселел.
На стук в дверь первая встаёт Аня, идёт открывать. Я всё ещё не спускаю глаз с сына, трясусь вся, переживаю и не сразу замечаю, кто к нам подходит. А когда поднимаю глаза, вижу перед собой мужчину в коричневом костюме без галстука, с портфелем в руках.
Он настолько высокий, что Ильяс застывает с удивлёнными глазёнками — впервые видит такого большого человека.
— Здравствуйте. Вы Ольга? — произносит мужчина приятным бархатистым голосом.
— Да, — говорю. — А это мой сын. Ильяс.
Мужчина присаживается на корточки и несколько минут пристально рассматривает моего малыша. Ильяс его тоже рассматривает.
— Здраствуй, Ильяс, — доктор улыбается и потягивает свою большую ладонь к ребёнку. — Меня зовут Алан. Будем дружить?
Сыночек осторожно дотрагивается до руки доктора. Я очень боюсь, что мальчик сейчас напугается и закричит. Но ничего подобного не происходит.
Через некоторое время Алан спокойно берёт ребёнка к себе на руки, разговаривает с ним. Ильяс слушает, как будто бы всё-всё понимает. Затем Алан просит уступить ему диван, укладывает малыша и ещё некоторое время осматривает его, ощупывает, щёлкает пальцами, иногда дотрагивается и постоянно что-то приговаривает.
Наверное, он волшебник, раз Ильяс так радушно воспринимает его и даже не выказывает никакого недовольства.
— Ну, вот. Похоже, всё в порядке, — Алан поднимается на ноги и смотрит мне в глаза.
У него спокойный открытый взгляд, густые брови, гладковыбритое лицо с правильными чертами. Он кажется совсем молодым, только в волосах немного проседи.
— Всё в порядке? — переспрашиваю я.
— Ещё нужно понаблюдать сутки. Но, если не будет тошноты или новых приступов плача, значит, ничего страшного не стряслось.
Выдыхаю с облегчением.
— Вы меня успокоили… — чуть не лишаюсь чувств от такой радости.
Алан продолжает на меня смотреть очень внимательно.
— Ольга, вы, пожалуйста, поменьше нервничайте. Иногда могут случаться разные неприятные вещи, но это нормально. Вы, главное, не паникуйте. Хорошо?
— Хорошо, — смущаюсь и отхожу в сторону, чувствуя себя страшно виноватой. — Извините, что потревожили вас зазря…
— Ну, что вы такое говорите? — хмурится Алан. — Вы правильно сделали, что обратились за помощью. Я лишь сказал о том, что вам нужно беречь себя. Чем спокойнее вы сами, тем спокойнее вашему малышу.
— Да, простите…
— Оля, за что вы извиняетесь? — он улыбается. — Всё в порядке. И с Ильясом всё будет хорошо. У вас замечательный малыш.
— Спасибо, — лопочу, краснея до ушей. — Сколько я вам должна?
— Нисколько.
— Оля, — укоризненно смотрит на меня подруга. — Прекрати. Я же тебе говорила.
Перевожу взгляд с подруги на доктора и обратно. Чувствую себя полнейшей дурой. Кажется, у меня самой лицо зарёванное ещё хуже, чем у ребёнка, который, кстати, уже вовсю улыбается.
— Спасибо, — снова благодарю, потому что не знаю, что тут ещё сказать.
Алан протягивает мне свою визитку.
— На всякий случай, — поясняет он. — Обычно я не работаю с выездом, кроме экстренных случаев. Но вы по любому вопросу можете приехать ко мне в клинику. Ну, или проконсультироваться по телефону. Иногда и этого бывает достаточно.
— Спасибо…
Алан уходит. Смотрю ему вслед, перебираю в пальцах картонный прямоугольник.
«Бахтияров Алан Ильнарович. Врач-педиатр» — гласит надпись.
— Он замечательный доктор, — перебивает мои мысли Аня. — И правда, ты можешь обратиться к нему в любой момент. Надо было сразу тебе его контакт дать.
— Да, это нужная вещь, — рассеянно соглашаюсь.
— Ну, что? Может, всё-таки отведаем твою пахлаву? — предлагает Аня с улыбкой.
Наконец, я расслабляюсь и выхожу из своего транса, улыбаюсь подруге. Мы идём пить чай и есть пахлаву.
Глава 7. Тимур
Еду к Наташе.
После целого рабочего дня лучше повидаться с ней. Она всегда весёлая и беззаботная, всегда готова ублажить. А с Ольгой в последние дни совсем плохо стало. Наверное, надо ей врачу показаться. Может, даже сразу психиатру.
А то, как ни приду, у неё вся рожа зарёванная. Смотреть тошно.
Вроде для послеродовой депрессии уже поздновато, но, видимо, Оля из этого состояния решила никогда не выходить. Понравилось мучиться.