Илья схватил Серегу в охапку и потащил знакомиться со своими близкими. Они уезжали всем кагалом. Приглашение было на его маму от её старшего брата, который давно обосновался в Америке. Мама же сказала, что без сына не поедет, и после нескольких раундов домашних переговоров жена согласилась. Естественно, вместе с двумя детьми. Одна проблема, куда девать одинокую тещу из Липецка, пришлось и ее брать с собой. Так что по одному приглашению летело шесть человек. Некоторых Серега знал, но маму и тещу видел впервые. Теща назидательно выговаривала сыну Ильи девяти лет: "Ну почему ты так плохо учил английский, как же ты будешь в Америке?". "Нормально буду. Что же, я не смогу сказать в магазине — дайте мне эту Fish," — отбивался пацан. Серега присоединился к тостующему и хлопнул целый фужер шампанского, неясно было, почему шампанское — видимо, это все-таки был праздник.
Все разговоры были о предстоящей жизни ТАМ.
— Илья, не забудь навестить тетю Розу, она тебя должна помнить! — говорила какая-то пожилая женщина.
— Ты там, это, давай обживайся. Поможем, если что, звони почаще, — говорил старший брат Ильи, застрявший в Москве со своей формой допуска номер три. Примерно через час Серега настолько обжился с табором, что его стали приглашать за соседние импровизированные столы и угощать чем еврейский Бог послал. Все люди в этом ожидании таможенного контроля были братья, было какое-то единение, независимо от того, уезжаешь ты или остаешься, еврей ты или русский. Все смешалось в этой толпе отъезжающе-провожающих. Скоро Серега уже готов был, как и все, сдаваться таможне и идти на паспортный контроль, настолько была сильна энергетика общего порыва за кордон!
Все это Серега вспомнил, подремывая в самолетном кресле и предвкушая возможную встречу со старым другом. Час полета пролетел незаметно, впереди был огромный город, нет, не город — страна, целая страна под названием Большое Яблоко.
Глава 25 Красная армия всех сильней!
Глава о том, почему Семен Пустырник был отправлен в почетную отставку, но не изменил себе
Утро следующего дня после отъезда из Питера Семен встретил спящим, положив голову прямо на столик вагона-ресторана скорого поезда "Красная стрела". Администратор ресторана так и не смог увести солидного мужчину в его купе, несмотря на то, что ему помогали два официанта. Так и оставили Семена ночевать в закрытом ресторане. Утром Семен потребовал чашечку горячего шоколада, узнав, что ресторан уже не работает, он хотел вызвать начальника поезда и устроить разнос, но после того, как ему поднесли рюмку и бутерброд с семгой, он успокоился.
Нельзя сказать, что Семен был алкоголиком, но выпить он любил. Нервная работа в войсках, а потом на секретном объекте, где каждая кнопка могла вызвать мировой конфликт с применением ядерного оружия, научили его расслабляться после боевого дежурства, как это было принято в армии во все времена. "Пей, но знай меру!" — говорил ему замполит. Когда говорить замполиту надоело, он просто настрочил рапорт по службе, и вот тогда-то Семен и очухался. Мечта жизни — генеральские звезды — отодвигалась за горизонт, но поскольку он был со всех сторон образцовым подполковником, да еще в такой секретной части, его вызвали в управление и предложили новую, не опасную для страны работу. Так он оказался в отставке и за рубежом, в длительной пожизненной командировке. Приписан он был теперь к ГРУ (Главное разведывательное управление) и после краткосрочных курсов по работе за рубежом успешно эмигрировал в Канаду.
Выйдя утром из вагона, Семен, как и было условленно, получил пакет с инструкцией на Ленинградском вокзале в Москве. В пакете был билет до Торонто и пустой конверт, куда надо было вложить отчет о проделанной в Питере работе. До самолета было еще часов десять, так, что времени хватало, чтобы заскочить к Зинке. Но Семен решил по-другому. Сладкого помаленьку, решил он и направился в центр столицы, подыскивая место, где можно спокойно посидеть, написать отчет и расслабиться после напряженной работы в Питере.
Такое место нашлось в виде ресторанчика у метро "Кропоткинская", если выйти и сразу налево вверх по бульвару. По правой стороне был подвальчик, где по вечерам собиралась литературная и артистическая публика. Днем здесь было тихо, да и родная контора была недалеко, если что — найдут. Он устроился в углу за столиком, заказал легкий завтрак и начал работать.