Luchien
Развратная баллада
В таверне было шумно, дымно, воняло кислой капустой и потом, громко кричали сидевшие за соседним столом мужики, уместившиеся всемером на двух лавках, а над всем этим плыл, заставляя желудок сжиматься от спазмов, аромат жарящегося на вертеле мяса. Геральт поморщился, с сомнением заглядывая в кружку, которую только что поставил перед ним трактирщик. То, что здесь именовалось гордым словом «эль» не тянуло даже на скисшую бурду, которую используют для избавления от вшей в Ривии. Что за холера принесла его сюда? Виновник того, что затащило их в эту дыру, находился поблизости — старательно выводил сладкоголосые трели, успевая и играть на лютне, и пощипывать за мягкие бёдра дочку трактирщика. Геральт угрожающе приподнял бровь, намекая Лютику о том, что следует держать себя в руках, но тот сделал вид, что не понимает, о чём речь, громче заводя очередную балладу.
Философски пожав плечами, Геральт решительно отодвинул от себя кружку и, бросив монету на стойку, сказал, что будет ждать ужин наверху. Успеть бы этот ужин съесть, а то в прошлый раз, когда Лютик ворвался в комнату, придерживая сползающие портки и крича, что его хотят убить, пришлось бросить дымящееся жаркое и пробиваться к выходу, оставив после себя с десяток разбитых носов и вывихнутых челюстей.
Спустя полчаса, меланхолично дожевав мясо, Геральт прислушался — песни внизу звучали громче, но Лютика слышно не было. Либо менестрель уже спал под столом, либо, что вероятнее, развлекался с кем-то из поклонниц. При любом исходе можно было рассчитывать на два-три часа отдыха, прежде чем очередной рогоносец примется ломиться в дверь, пытаясь вколотить туда Лютика.
Вздохнув, Геральт стянул сапоги и попытался устроиться на узкой кровати, чей матрас давно превратился в два тонких лоскута ткани, из которых печально торчала прошлогодняя солома. Однако привычка засыпать в любую свободную минуту в любом месте сделала своё дело. Сны ведьмаку снились редко. Чаще всего это были отрывки из прошлого, причудливо перемешанные с настоящим и обрывочными фантазиями, больше похожими на бред. Но, как бы крепок ни был сон, выныривал из него Геральт мгновенно. И это уже было не силой привычки — простым инстинктом самосохранения.
Вот и сейчас, распахнув глаза, он нашёл меч, сжал его рукоять и напрягся, готовый вскочить в любой момент. В комнате, освещённой одной свечой, было пусто, но за дверью отчётливо ощущалось чужое присутствие. Мгновение, и воздух взорвался ароматом цветущей сирени, заставляя отпустить меч и откинуться на подушке, с интересом разглядывая дверь.
— Я знаю, что ты там, — тихо сказал Геральт, закидывая руку за голову.
— А я знаю, что ты знаешь. — Йеннифэр распахнула дверь и вошла в комнату, прикрывая за собой створку и отсекая их от внешнего мира лёгким взмахом руки. Тишина, чужое дыхание и оглушительный стук собственного сердца стали единственными звуками, оставшимися между ними.
— Давно не виделись. — Геральт не делал попыток пошевелиться, одними глазами следя за её перемещениями. За тем, как комната наполняется светом десятка свечей, как исчезают грязные тряпки, служащие занавесками, сменяясь воздушным белым полотном, как она скользит по комнате, превращая её в что-то невесомое, мягкое и невероятно комфортное. Соломинка, впившаяся в ягодицу, вдруг перестала колоть, Геральт привстал на локте, разглядывая большую кровать с высоким изголовьем. Хмыкнув, откинулся обратно, на подушку, и слегка приподнял бровь.
— Я соскучилась, — легко пожала плечами Йен, словно одна эта фраза могла объяснить её появление после нескольких лет разлуки.
— Думаешь, этого достаточно? — бровь Геральта иронично изогнулась. Он нарочито равнодушно смотрел, как слабеет, повинуясь ловким пальцам, шнуровка корсета, и очень осторожно сглотнул, когда платье соскользнуло с её плеч, падая к ногам. Взгляд прошёлся по спине, задержавшись на ямочках над ягодицами, опустился ниже, и Геральт тихо выдохнул сквозь зубы. Йен бросила через плечо быстрый взгляд, беззвучно усмехнулась, качнула головой, поворачиваясь.
— Я думаю, да. Для нас.
Она медленно подошла, покачивая бёдрами, не сводя гипнотических фиалковых глаз. Но, стоило ей перекинуть ногу через него, как его пальцы крепко впились в бедро, легко откидывая обратно.
— Нет. — Геральт нахмурился, опёрся на локти, сел, прислонившись к изголовью.
— Нет? — пришла очередь Йеннифэр удивляться. Она стояла перед ним, прекрасная в своей наготе, пламя свечей плясало на матовой коже, озаряя старые шрамы.
— Нет, — Геральт качнул головой, словно надеялся, что это поможет самому поверить в то, что он хочет сказать. — Ты никогда не думала, что однажды вернёшься, и будет слишком поздно?