– По-моему, сэр Ричард, – сказала леди Альмспенд, – всякое время чудесно для своих современников.
Король был поразительно бестактен по отношению к чувствам своих придворных, а потому, нагнувшись рассмотреть ее печать на приказе, осведомился:
– Как поживает ваш красавец-погонщик, Бекка? Я хочу вернуться под опеку Ранальда.
Королева редко показывала свой нрав, но теперь сказала:
– Тогда вашему величеству придется произвести его в рыцари и предложить ему приданое.
Рука Альмспенд замерла.
– Этому спесивому погонщику? – рассмеялся король. – Да он ни за что не согласится принять. Он завоюет все сам – так ему будет лучше, а вы еще пышнее расцветете.
Альмспенд покончила с делом.
– Как скажет ваше величество, конечно, – выдохнула она.
Король нахмурился.
– Дорогая моя, так ли хорошо вы знакомы с религией, как знаете историю? Альмспенд, не вставая, поклонилась:
– Ваше величество, религия и есть история.
Сэр Ричард громко рассмеялся, но королева помрачнела.
– Почему эти джентльмены так недовольны назначением в епископы Гийома – кузена капталя? – спросил король.
Альмспенд повела бровью.
– Не мне обсуждать это с королем и его личным советом, – сказала она.
Королева положила руку ей на спину.
– Король спрашивает только тебя.
Альмспенд пожала плечами.
– Гийом Ле Пензер – один из вожаков интеллектуального движения.
– Продолжайте, это обнадеживает, – кивнул король.
Тогда Альмспенд вскинула обе брови.
– Он преподает в университете Лютеса. Вместе с другими схоластами – так они себя называют – он считает, что практика герметизма сопряжена со служением сатане, что чудеса Божьи – явления совершенно иного порядка и тех, кто пользуется силой, следует сжигать как колдунов.
Воцарилось ошеломленное молчание.
Король подался вперед.
– С чего же они взяли такую глупость?
– Ваше величество, я могу дать ответ политический, ответ интеллектуальный и ответ прагматический.
– Тогда давайте прагматический, ради всего святого, – кивнул король.
Перед тем как продолжить, Альмспенд потрудилась перехватить взгляд королевы.
– Ваше величество, университет Лютеса прислушивается к Румскому патриарху. Поскольку университет – средоточие науки, особенно герметической, – подчинен патриарху Ливиапольскому, он играет на руку Румскому, который выставляет соперника колдуном. Помимо этого добавлю, что все схоласты – люди и никто из них не имеет доступа к силе. Они стремятся создать мир, в котором смогут торжествовать – после того как сожгут всех, кто умеет пользоваться герметизмом.
Граф Приграничья покачал головой:
– Пресветлый Спаситель, как же тогда мы остановим Диких?
– Лютес находится далеко от полей брани с Дикими, – ответила Альмспенд.
– Что ж, это полезно знать, – сказал король. – Не сомневаюсь, что он будет крут – посмотрите на капталя и его манеру править железной рукой. Но он добивается своего. Возможно, его кузен той же выделки.
Королева смешалась:
– Дорогой, но вы же слышали слова Бекки – он попытается избавить королевство от герметистов?
Король потрепал ее по руке.
– Не бойся, любовь моя, – я знаю, как будет лучше для королевства. Рэндом хочет нового епископа. Этот человек представляется весьма толковым. Он будет полезен в совете, и мы просто обязаны явить ему благостный свет наших герметистов. – Он кивком дал понять, что женщины свободны. – Леди Альмспенд, ваша ученость освещает мой двор, как сотня свечей.
Она присела в реверансе:
– Милорд, для королевства будет благом замена магистра Гармодия. Новый поможет нам убедить епископа.
Король махнул ей рукой.
Когда они ушли, заговорил Гарет Монтрой:
– Неужели эта хладнокровная молодая особа с очаровательными щиколотками – моя дочь? Разве им обязательно нужно так выщипывать брови и обнажать ноги?
Король взглянул на него милостиво.
– Я полагаю, что Бог когда-нибудь благословит меня ребенком, – молвил он и тяжело вздохнул.
– Простите, ваше величество, – поклонился Гарет.
Не стоило начинать день с напоминания королю о его бездетности.
– Ничего страшного, Гарет, – отмахнулся король. – На все Божья воля. Он повернулся к сэру Ричарду:
– Что это ты такой кислый, Дик?