– Он что, всерьез рассчитывает расплатиться с нами, выдав за меня свою дочь? – недоумевал капитан.
Благополучно миновав Миддлбург, они остановились на отдых в далекой морейской глуши – повсюду раскинулись бледно-зеленые холмы и песчаные горные хребты, уходящие в залитую солнцем даль.
Красный Рыцарь рассмеялся, едва не поперхнувшись разбавленным вином, которым его угостил сэр Алкей.
Сэр Гэвин усмехнулся.
– Говорят, она – самая красивая женщина нашей эпохи, – заметил он. – Хотя не уверен, что при перепродаже цена останется такой же.
Мореец, который ежедневно получал донесения прямо из дворца, доставляемые огромными черно-белыми птицами, огрызнулся:
– Крайне неудачная шутка, сэр Гэвин.
Капитан залпом допил остатки вина.
– Давайте уточним. У герцога Фракейского пять тысяч человек, могущественный магистр и изменники в городе, число которых нам неизвестно, а еще наемники из Этрурии, жаждущие свержения императора, чтобы подчистую разграбить оставшуюся часть империи. Все верно?
– Да, милорд, – признал сэр Алкей с нескрываемой горечью.
– У нас сотня копий и собственный обоз, мы не можем рассчитывать на помощь местных крестьян или лордов, а теперь вы говорите мне, что провозгласившая себя императрицей принцесса заявляет, будто она – наша работодательница вместо своего отца, нанявшего нас, и при этом у нее нет денег нам заплатить.
– Они никогда не могли похвастаться богатством, – пожал плечами мореец.
«Воистину так», – пробормотал Гармодий.
– Поэтому ее отец планировал выдать ее за меня вместо того, чтобы заплатить? – спросил капитан, стараясь не обращать внимания на приступ резкой боли. Любая беседа с магом могла вызвать режущую головную боль, не проходящую целый день. – Такой у него был план?
Сэр Алкей состроил гримасу:
– Соглашусь, это кажется странным…
Гэвин разразился раскатистым долгим хохотом. Он покрутил правым плечом, где зажившая рана постепенно покрывалась золотисто-зеленой чешуей. Рыцарь слишком часто почесывал то место, будто убеждая самого себя в реальности происходящего.
– Разве что нам придется пользоваться ею совместно, – начал было он.
Плохиш Том ударил его по закованному в броню бедру рукой в латной рукавице.
Лицо Алкея вспыхнуло, и он потянулся за мечом.
Сэр Гэвин вскинул ладони:
– Сэр рыцарь, у меня грубые шутки. Уверен, леди Ирина прекраснее всех прочих дам, за исключением моей.
Избранницей Гэвина была леди Мэри, фрейлина королевы; именно ее вуаль висела у него на плече.
Сэр Майкл, бывший оруженосец капитана и заблудший сын графа Тоубрея, о чем стало известно всему войску лишь относительно недавно, принял от Красного Рыцаря наполненный разбавленным вином калебас.
– Если мы все начнем сохранять места для своих дам, естественно, это несколько умалит красоту принцессы Ирины. С другой стороны, если мы этого не сделаем, какой угрюмой и неблагородной шайкой будем казаться?
Избранницей сэра Майкла стала простая крестьянская девушка из Кентмира, и все присутствовавшие лицезрели ее каждый день. Несмотря на деятельную натуру, округлившийся живот и красные от стирки руки, Кайтлин Ланторн несомненно была настоящей красавицей. А ее рыцарь с гордостью носил полотняный носовой платок возлюбленной у себя на плече.
Майкл сделал еще один глоток вина и передал калебас Плохишу Тому.
– Не говоря уже о том, что Кайтлин пустит мои кишки на подвязки, случись мне разделить подобный трофей.
Том, запрокинув голову, громко захохотал, капитану пришлось спрятать лицо за длинным свисающим рукавом. Сэр Гэвин отвернулся, его губы искривились в усмешке.
Сэр Алкей сдался и сказал:
– Я убью вас всех чуть позже.
Плохиш Том хлопнул его по спине.
– Ну ты и псих! – заявил он. У него это было наивысшей похвалой.
Капитан вскинул руку, и все замолчали.
– Сейчас деньги у нас есть. Никто не останется без дневного жалованья. Согласитесь, славное приключение – спасти принцессу и империю. – Красный Рыцарь встретился взглядом с братом. – Видимо, император полагал, что я нищий наемник.
«Ты мог бы спасти принцессу, влюбить в себя, затем сжечь ее долговую расписку и романтично ускакать прочь», – шепнул Гармодий.
«Я мог бы спасти принцессу, тайком прикончить ее отца и провозгласить себя императором. А теперь заткнитесь», – ответил капитан. Выносить присутствие могущественного мага, в пять раз старше тебя самого, в собственной голове оказалось куда более тяжким испытанием, чем он себе представлял, когда спас старика от смерти. Вернее, волшебник вправду был мертв. Но сущность Гармодия осталась внутри подсознания Красного Рыцаря, отчего его начали донимать головные боли.