– Что за ужас, где ты такого нахваталась, госпожа-я-не-умею-в-драки? – Ирия скривился так, будто его только что довольно мерзко оскорбили, развернулся и прибавил шагу, оставляя меня стоять и пялиться в его спину.
– Эй, это значит, нет? – убито выдохнула я, чувствуя, как запах дыма невозвратимо рассеивается в воздухе.
– Ты долго ещё собираешься там стоять? – сваливо осведомился Владыка Тьмы, даже и не сбавляя ходу, но у меня под сердцем аж пожар вспыхнул, обжёг. – Давай быстрее, а то заставлю веками ждать.
К моменту, когда мы добрались до тренировочного поля, я уже задыхалась, как загнанная, с трудом поспевая за широким шагом Воплощения.
– Ты же знаешь как работает меч? – Ирия обернулся так резко, что я вписалась в его грудную клетку, впрочем, отскочила почти сразу же, по-дурацки вспыхнув. – Это проводник твоей энергии. Сильнее, чем ты уже есть, он тебя не сделает, но поможет выложится на полную. С Рангой не обязательно вести контактный бой. Встань вот так, чтобы опора была, да-да, так, пусти поток по лезвию, расслабься, – на мою дрожащую слегка руку ободряюще легла чужая, а вторую ладонь Ирия положил на бедро, случайно, может, но даже сквозь одежду, сквозь плотную военную форму Академии, оно ощущалось чуть отчетливей, чем нужно было.
Я рассеянно уставилась перед собой, стараясь ненароком меч не выронить: по мне самой будто пропустили пару ударов током. Так, держись, уйми коленки. Все получится.
– Давай, сосредоточься, думай о клинке, как о части себя самой.
После неловкого взмаха с лезвия сорвался комок энергии, первый, слабенький и неровный, легонько царапнул по песку и растаял сразу же.
– Нет, – Ирия покачал головой и продолжил менторским тоном, – не годится. Вложи частичку себя в удар. Надо все делать с душой, в том числе и раздавать поджопники.
Я не знаю, почему волновалась больше: потому, что меня сейчас учат тому, о чём в Академии и мечтать не приходилось, или потому, что меня немножко лапает Воплощение Тьмы. Второй удар и правда вышел с душой, вот только отчаянно неприцельный. Здание совета попрощалось с горгульей западного фасада, и дерево здоровое – напополам. О чёрт, это совсем не здорово… Я пришибленно зажмурилась.
– Мда, проблемки будут, – задумчиво потёр подбородок Владыка Тьмы, разглядывая плоды наших общих стараний. – Ещё раз!
***
Возвращалась я поздно, мозоли на руках прятала, о том, где была, отшучивалась.
Возвращалась и подолгу сидела на собственном тренировочном поле, разглядывая борозды, оставленные Алмазным мечом. Их много – не сосчитать. У Мелиссы тоже все руки стёрты. Мелисса так быстро идёт вперёд, так сильно хочет всех спасти и защитить, но ей бы самой за чьим-нибудь плечом спрятаться. О том, что устала, мечница не говорит и даже думать себе не позволяет, а надломленность тем временем сквозит в каждом её движении.
Обойти Мелиссу я все ещё не могу, и не смогу, будь мой меч хоть трижды Ранга, но я все равно хочу, хочу однажды спрятать её за своим плечом.
Тренировочное поле пустое, ночь невообразимо звёздная, после Ирии в груди тепло, а от взмаха Ранги полоса на песке остаётся такая, что превосходит ту, самую длинную, которая от Алмазного меча прочерчена.
Это надолго остаётся единственным разом, когда мне удалось в чем-то обойти Мелиссу.
***
– Я хоть немного, хоть самую малость лучше становлюсь? – и сама удивляюсь, что мой голос просто звенит надеждой.
– О да, – с хитрющей улыбкой подтверждает Ирия, отвешивая щелбан, – зданию Совета уже ничего не угрожает, ты научилась целиться!
– Как ты можешь быть так жесток?
– Неправда, я лапушка.
Который это раз уже? Я, кажется, сбилась уже не пятнадцатом, а Ирия не считал вообще. Тяжелая дверь, по коридору, налево, налево, а в третий раз наоборот – направо. На этом пути я знаю каждую трещину, общаюсь с его генералами и скоро, кажется, пропишусь в Совете. Но самого Владыку Тьмы я не знаю почти совсем. Он носит в себе тяжёлую тёмную грусть, и очень расстраивается, когда её обнажает сползшая на бок маска раздолбая.
Закрытая книга.
Запертая дверь.
Ирия мастерски выворачивает наизнанку, но сам выворачиваться не хочет, и я не лезу, потому что всему своё время, а ещё потому, наверное, что на это нет у меня никакого права.
Кажется, что немного ближе мы становимся, когда молча лежим на траве и смотрим в небо, мохито пьём из одной бутылки, и он разрешает мне с головой заворачиваться в свой плащ.
О важном мы так и не говорим.
***
А война все-таки началась, беспощадная и кровавая, принёсшая с собой слишком много случайных жертв.
Очередной альянс миров с очередной попыткой встать на место Совета, подчинить сильнейших духов, диктовать свою волю Союзу Республик. Все так до безобразия походило на события, описанные на страницах учебников, что казалось, это по затёртым нотам разыгрывается старый, давно приевшийся спектакль. Интригой оставался лишь финал.
Ни кого бы то ни было из Академии, ни даже Мелиссу не подпустили и близко к военным действиям. Вердикт был один: «Ещё не готовы». Чтобы сестра так бесновалась, я ни разу в жизни не видела. Она даже не искала изъяна в себе, как обычно; костерила Совет на чем свет стоит. И её, по правде говоря, очень даже можно было понять.
В Кастильоне я почти не появлялась. Во многом это было связано с тем, что у Воплощений не было времени на ерунду. Забот свалилось много и сразу. В Совете я оказалась лишь один раз, чтобы повидаться с друзьями, а если повезёт, то и с Ирией, шепнуть ему пару ободряющих фраз и исчезнуть уже надолго.
Здесь-то я и попалась.
– А ты что тут забыла? – командующий Хаурес держит так крепко, что больно.
Да ещё и спрашивает с таким едким негодованием, будто поймана я была не в Совете, а в его личной купальне, притом застав её обладателя совершенно разоблачённым.
– Вечно от тебя проблемы. Ты разве не знаешь, что это опасно? Здесь такие монстры, все на взводе, прихлопнут и не заметят.
– Выпусти, безумный, – вырываю руку, чуть было не сломанную в пылу праведного негодования, – я учусь здесь. Владению мечом.
– Учишься? – щерится Хаурес и совсем не спешит выпускать. – У кого же?
– У Воплощения Тьмы.
Тут любой бы расхохотался моим кретинским выдумкам, но ложь командующий чует издалека, и что я не вру, понимает почти сразу же. А вот бледнеет – секундой позже. Поток негодований обрушивается на меня, словно ведро ледяной воды на разбушевавшуюся истеричку.
– Какое пятно на репутации семьи! Она же век за это не расплатится! Как тебе в голову только пришло обременять его такой ерундой?! Разве не знаешь, что Владыка Тьмы не может никому отказать?
– Искренне надеюсь, что он делает это по доброй воле, а не потому что не может никому отказать, – щетинюсь я по привычке, а про то, о чем говорит Хаурес никогда не слышала, и по груди моей уже во всю гуляет сквозняк. – Я делаю это ради сестры, а ты не лезь, сделай милость. Здесь не причём моя семья.
И Хаурес вроде бы собирается возразить, но замолкает, перебитый звуком шагов.
У Владыки Тьмы они тяжёлые, да и сам он – тоже, от мрака. В коридоре, так сильно пахнет дымом, что не продохнуть, а Ирия проходит мимо, не замедляя шага, а оживает все, только когда он скрывается за поворотом.
– Не нашёл времени даже поздороваться. Ты больше сюда не вернёшься, леди, – заключает командующий, и тянет меня за руку выше локтя. Я не поддаюсь. – Ради сестры или ради себя самой? – спрашивает Хаурес. Добивает Хаурес.
И я отвожу взгляд.
– Больше не вернусь, – выдыхаю. –Хорошо.
Хорошо.
Ничего хорошего.
Это была не игла. Это был целый стальной клинок.