Проще выведать у Лакерты — та от него ничего не скрывает.
— Нравится? — спрашивает Нереис, едва Блатта скрывается за дверью.
Он прочищает горло, делает глоток тягучего вина и уточняет:
— О чем ты?
— Блатта. Ты так смотришь на нее каждый раз, — поясняет она, несколько растягивая слова. — Она красива, это правда. Жениться я тебе на ней не позволю — не могу потерять такую ценную фрейлину, — но вот трахнуть ее можешь.
Он давится напитком, и этим вызывает у нее ухмылку.
— О, прекрати строить из себя девственника, — продолжает Нереис, пока он пытается откашляться от густеющего с каждой минутой все больше поила. — Я не из обидчивых, да и потом она могла бы поумерить твой пыл.
Виренс рот вытирает ладонью (совсем не королевский жест) и хмыкает. Знала бы она, что он на самом деле хочет сделать с этой рыжей девицей, не разговаривала бы с ним так спокойно.
Может, вообще бы не разговаривала, а кричала. Иррационально хочется проверить. Высказать ей все прямо в лицо и посмотреть, как эмоции захлестнут ее, да и место подходящие: колонн в столовой нет, узкие окна, а точнее их нижний ярус, заколочены досками, чтобы северные ветра не продували просторное помещение. Она бы кричала, и звук ее голоса эхом разносился бы, ударяясь о стены и ударяя прямо ему в голову.
Быть может, тогда она перестала бы вести себя так холодно.
— Я не заинтересован, — мрачно отзывается Виренс.
— Зря. У нее пышные бедра и ловкие руки.
А еще упрямые глаза, твердый характер и абсолютно раздражающий его запах мыла, каким пользуются только баронессы.
— Она не интересует меня, — с нажимом произносит Виренс, откидывается на высокую спинку стула и прижимает край бокала к подбородку.
Ухмылка на лице Нереис сменяется на нечто иное, но он больше не смотрит на нее. Дело не в одной ревности; дело еще и в подтачивающей его изнутри зависти: он хотел бы быть на месте Круделиса. Он, а не херов иностранец, должен стоять за ее троном. Он должен искать для нее славы, укреплять ее власть и стращать врагов.
— Эрл Культро сказал, что у вас есть подарок для меня, ваше величество.
— Вот ведь старый сплетник. Не может удержать язык за зубами и дня.
— Так это правда?
Двери распахиваются снова, Блатта возвращается быстрым шагом к столу. Со стороны кажется, что она не торопится, а разве что не плывет по полу, толком не касаясь подошвой туфель холодного камня. Она наклоняется что-то шепчет Нереис на ухо, та кивает, и Блатта отступает чуть назад и в сторону, останавливаясь по правую руку от королевы.
— Меня ждут герцоги, — произносит Нереис, переводя взгляд на принца. — Но и ты не скучай, ладно?
И снова она не отвечает ни на один из его вопросов. То ли намеренно игнорируя, то ли слушая его вполуха.
— Как вам будет угодно, — коротко отзывается он, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не язвить. Он провожает Нереис взглядом: следит, как она поднимается из-за стола, как поправляет юбку платья и медленно, никуда не торопясь, покидает столовую в сопровождении фрейлины и пары гвардейцев, все это время ожидающих ее за дверями.
Слуги почти сразу же начинают убирать посуду с другой стороны стола, а Виренс обводит взглядом тех немногих присутствующих в поисках Лакерты. Он щелкает ей пальцами, как обычной девке с кухни, но она сразу же отмирает и направляется в его сторону, ничуть не смущенная таким обращением.
— Слушаю, ваше высочество, — с хитрой улыбкой произносит Лакерта.
— О чем твой муж говорил с королевой? — спрашивает он, не церемонясь.
— Не знаю, ваше высочество. Если бы знала, то давно бы уже вам сообщила.
— Так узнай, — с нажимом произносит Виренс, оставляя пустой кубок на стол. — Я хочу знать о каждом его шаге. Хочу знать, что он думает, что говорит о ней, когда она на него не смотрит. О чем говорит с ней, не намерен ли он предать ее. Мне нужно все.
— Вы хотите, чтобы я шпионила за собственным мужем?
Вот только оскорбленной она не выглядит. Ее все это скорее забавляет, чем задевает. Виренс оглядывает ее с ног до головы и коротко усмехается.